– Да... извини. Это, наверное, тяжело.

Жалость разбилась о нее, словно волны о скалу.

– Мой отец с мачехой живут в Нью-Хэмпшире, – холодно добавила она. – Я иногда езжу туда на Рождество, но мы не были близки. Никогда, с тех пор как отец отправил меня в Школу.

Праздничная вечеринка вулканом извергала смех. Патриарх семьи, упитанный мужчина с короной лысины и в очках с металлической оправой только что развернул пару трусов с красными сердцами и амурами. Внуки засвистели, когда он с глупой улыбкой помахал ими перед собой.

Казалось, шум усилил беспокойство Линдстром. Она ерзала на стуле, словно оставила дома включенную плиту.

– Что-то не так? – поинтересовался Дэн.

– Мне сегодня надо кое-куда зайти, – сказала она. – У тебя есть какая-нибудь одежда, на которой не написано «федерал»?

* * *

В Северной Америке оставалось всего 183 известных фиола, но если посмотреть на магазинчики в Голливуде и Вине, можно было подумать, что все они жили в Лос-Анджелесе. Почти каждый, у кого было достаточно денег, чтобы купить пару фиолетовых контактных линз, мог представиться профессиональным контактером. Правительство пыталось прекратить мошенничество, введя закон об обязательном лицензировании контактеров в САКЗС, но тысячи самопровозглашенных «духовных посредников» продолжали насаждать свое ремесло среди убитых горем и доверчивых по всей стране. Некоторые из этих шарлатанов открыли свой бизнес среди лавочек чтецов Таро и тату-салонов в Западном Голливуде, и в одно из таких заведений Натали привела Дэна этой ночью.

Засунув пальцы в карманы спортивного свитера, который он теперь носил, Дэн изучал темный фасад и гадал, был ли там хозяин. Он хотел сперва позвонить, но Натали сказала, что у ее странного друга нет телефона.

В отличие от сияющих неоном соседей, на витрине магазина были лишь слова «Духовные консультации» и пара нарисованных фиолетовых глаз. Эти глаза были столь же оскорбительны в качестве рекламы, как и триада золотых шаров над ломбардом. Алюминиевая фольга скрывала то, что находилось за стеклом, делая окно туманным отражением улицы.

– Очаровательное местечко, – проговорил Дэн. – Ты здесь в качестве покупателя или продавца?

Натали полным порицания взглядом заставила его замолчать. Они открыли покрытую фольгой входную дверь и вошли в маленькую прихожую, которая освещалась двумя шипящими фонарями Коулмэна[6], висящими на крюках в стене. Алюминий покрывал каждый квадратный дюйм потолка и стен, доходя до резиновых ковриков, устилающих пол. Здесь должны быть большие проблемы с приемом телевизионного сигнала, подумал Дэн.

Подойдя к двери слева, они с Натали заглянули в прямоугольное окошко, стекло которого было покрыто проволочной сеткой. В комнате за дверью два человека сидели за круглым столом. В каждом углу комнаты стояли канделябры, освещая сидевших дрожащими язычками пламени белых свечей. Хотя Дэн видел первую фигуру со спины, он с уверенностью мог сказать, что это была женщина, судя по ее тонкому сложению и кудрявым, чуть выше плеч, волосам.

Ее внимание было приковано к мужчине, сидевшему напротив, который выглядел чуть старше шестидесяти, толстощекому, с вьющимися седыми волосами. Он был одет в белую оксфордскую рубашку с расстегнутым воротником, что подчеркивало неровную красноту его кожи. Оплывшее лицо содрогалось, имитируя агонию фиола, в которого вселялась душа; он играл, словно актер в немом кино. Масляная лампа на столе увеличивала драматический эффект, бросая на его лицо зловещие тени.

– Твой друг устраивает неплохие представления, – заметил Дэн. – Он, случайно, не умеет жонглировать бокалами?

Натали, нахмурившись, прижала к губам указательный палец.

Мужчина в соседней комнате простонал последнее, еле слышимое слово, затем сполз по стулу, задыхаясь от перенапряжения. Женщина вскочила с места и припала перед ним к полу, сжимая его мягкую руку в своих. Он измученно улыбнулся и по-отечески потрепал ее по голове.

Дэн и Натали отпрянули от окна, когда «духовный советник» и его клиентка поднялись, собираясь выйти из комнаты. Над открывшейся вовнутрь дверью прозвенел колокольчик, и послышались слова советника:

– ...по крайней мере, вы знаете, что теперь он счастлив. – Обнимая женщину за плечи, он проводил ее через прихожую к выходу из магазина. Блаженная улыбка на его лице немного увяла, когда он увидел Дэна.

Женщина оказалась старше сорока, с курносым носом и беспокойно сжатым ртом. Она подняла круглые, без оправы, очки на лоб и промокнула глаза ватной подушечкой.

– Спасибо вам огромное, Юрий. – Она достала из бумажника запечатанный конверт и передала его мужчине. – Я хотела только, чтобы Гарольд пришел сюда. Он изменился с тех пор, как... это случилось.

«Юрий» кивнул.

– Некоторые люди не готовы оказаться на Той Стороне. Дайте ему время – я уверен, он придет в себя. – Он сложил конверт пополам и опустил его в карман рубашки. – В общем, не стесняйтесь обращаться, если я вам понадоблюсь.

Женщина шмыгнула носом, улыбнувшись в ответ. Еще раз пожав ему руку, она вышла из магазина.

«Юрий» повернулся к Натали.

– Бу! Рад тебя видеть.

– Артур. – В ее голосе было больше тепла, чем Дэн когда-либо слышал; она обвила руками толстое тело мужчины.

Ага, значит теперь это «Артур»? Дэн более пристально вгляделся в лицо советника. Глаза были сиреневого оттенка, но чересчур темные – скорее, сине-фиолетовые, чем фиолетовые, что выдавало наличие контактных линз – собственно этого и ожидал Дэн. Но было что-то до боли знакомое в крошечных рубцах, покрывавших щеки мужчины – шрамах, оставленных какой-то тяжелой формой оспы.

Шарлатан столь же подозрительно посмотрел на Дэна.

– Кто твой друг? – спросил он Натали.

Она отошла от него.

– Мой знакомый – Дэн Этуотер, агент ФБР.

На лице хозяина промелькнула неуверенность.

– Что происходит, Бу?

– Не то, о чем ты подумал. Мы можем войти?

Артур, он же «Юрий», немного помедлил, внимательно посмотрев на них, а затем открыл дверь в комнату консультаций. Маленький латунный колокольчик, висящий на витой веревке над дверью, звоном возвестил их приход во внутреннюю комнату.

Связанные между собой полотнища с изображениями знаков зодиака покрывали стены. Однако Дэн заметил блеск алюминиевой фольги вдоль плинтусов, там, где края полотнищ не доставали до резинового покрытия пола. Здесь пахло дешевыми благовониями и таким же дешевым кремом после бритья.

Вокруг круглого стола стояло четыре стула, однако хозяин не предложил им сесть. Вместо этого он прошествовал к одному из канделябров и начал задувать пламя.