От таких слов Егор мгновенно налился злобой по самую макушку. Губы сжались в полоску. Ствол автомата медленно пополз вверх.

– Чё ты гонишь, козел! Да я сейчас из тебя…

– Слава Зоне! А то я уж решил, что это затянется надолго.

Сталкер отступил, нагнулся к мутанту, отрезал роскошный пушистый хвост, спрятал в рюкзак и, выпрямившись, направился к тоннелю. Уверенная походка, спокойное выражение лица – все говорило о том, что психика этого человека давно перестала нормально реагировать на такую мелочь, как смертельная опасность. Казалось, что даже понятие «чувства» отсутствует в нем напрочь.

Егор постоял немного, обреченно вздохнул и поплелся следом. В голове опустело, словно кто-то провел генеральную уборку с помощью мощного пылесоса. Он не задумывался, куда несут его ноги, что делают руки – просто тупо смотрел вперед и шел.

Уже на краю тоннеля левый ботинок Егора ступил в глубокую лужу и заскользил вперед. Едва не приземлившись на пятую точку, парень взмахнул руками, чуть присел и, выровняв центр тяжести, разразился отборнейшей бранью. Исчезнувшая было злость теперь потоком выплескивалась наружу с каждым словом. Способность трезво оценивать ситуацию вернулась, вынудив сознание «привязаться к местности».

Внушительных размеров железобетонное сооружение уходило в глубь холма, выделяясь на крутом склоне серой рамкой защитного парапета. Размеры проема позволяли свободно пропускать грузовые автомобили и даже высокие автобусы. Так как дорожное покрытие отсутствовало, можно было сделать вывод, что катастрофа на АЭС не позволила окончить строительство объекта, и люди не успели воспользоваться задумкой инженеров и архитекторов в мирных целях. Теперь же, по прошествии стольких лет, Зона внесла свои коррективы в творение рук человека, «облагородив» его на свой изощренный вкус добротным обвалом в десятке метров от начала. Глыбы бетонных обломков вперемешку с глиной преграждали путь, навевая отчаянье и безысходность положения.

Егор приблизился к сталкеру, ожидавшему его у обвала:

– Что дальше?

– Ставь автомат на предохранитель, чтоб не стрельнул ненароком, и двигай за мной, – Старый ухватился за край бетонной плиты, опасно свисающей почти перпендикулярно тоннелю, и скрылся в узком проеме за выступом.

Егор, включив фонарик, заглянул в темноту невидимой со стороны щели, выругался в сердцах и полез следом. За плитой, под самым верхом, оказалась небольшая дыра, в которую вполне мог протиснуться человек. Старый где-то впереди скреб снаряжением о бетонные обломки. Егор ужом пополз за ним, едва не разбив фонарик о кусок арматуры, торчавший над головой. Через несколько минут пребывания в подземном лабиринте он уперся взглядом в подошвы ботинок товарища:

– Ты чё, застрял?

– Тихо! Тут могут быть карлики или аасмены, – прошептал Старый.

Мгновение, и подошвы впереди исчезли. Послышался шум сползающего тела. Лысенко последовал за ним и тут же свалился в остатки тоннеля, оцарапав кожу рук. Впереди, метрах в двадцати, показался свет, пробивающийся сквозь заросший кустарником выход из подземелья.

– Здесь дождемся вечера и двинем дальше. Давай поедим, и можешь поспать. Я пока заделаю дыру в завале и покараулю, – предложил сталкер, карабкаясь наверх к норе. Там он долго пыхтел, ворочая камни, пока не заложил проход. Спустившись, взял у Егора открытую банку тушенки и уплел ее, громко причмокивая и стуча ложкой о края жестянки.

– Ты где так метко стрелять научился? – спросил Старый с набитым ртом.

– Я служил в роте, обслуживающей окружной полигон. Так что, на стрельбище каждый день доводилось упражняться из разного оружия. Особенно мне нравился «Винторез». К нам каждую неделю приезжал отряд ОМОНа на тренировки, и я всегда вызывался таскать им цинки с патронами. За это мне давали пострелять из ВСС. Вот это машинка! Маленькая, удобная – не то что «эсвэдэшка».

– А-а-а! Срань конченая! – отмахнулся собеседник. – У моего напарника такое убожество. Денег на него кучу потратили, чтобы модифицировать выдержкой в растворе «полуночной росы». Только после этого проблем поубавилось.

– Это каким таким образом?

– Есть артефакт, который можно найти только ночью. Представляет собой подобие черного желейного шарика размером с куриное яйцо. От воздействия дневного света превращается в маслянистую жидкость. Вот эту редкую дорогую хренотень и называют «полуночной росой». Болотник, изучая этот арт, выявил одно поразительное свойство. Если при свете растворить «росу» в машинном масле и замочить на сутки в этой жиже оружие, то износостойкость металла повышается в десятки раз. Есть, правда, одна закавыка: после такой закалки невозможно производить ремонт – инструмент не берет.

– А если обработать и сами инструменты?

– Хм… Вообще-то я в этой теме не бум-бум. Так, слышал краем уха…

– Скажи, зачем тебе хвост той собаки, или как там называется этот мутант?

– Гектар хорошо платит за мех псевдоволка – наверное, за Рубежом из него что-то шьют, выдавая за какую-нибудь супернорку.

Вопросов у Егора скопилось – вагон и маленькая тележка. Видя, что ветеран отвечает нехотя, он все же решил спросить:

– Старый, расскажи, как ты в лапы к Сивоконю попал. Вроде на лоха не похож, а взяли тебя без видимого урона. – Егор заинтересованно блеснул глазами.

– А, Зона глупо подшутила, – отмахнулся тот. – Я принес Харитону посылку от Гектара и возвращался назад. Как раз напротив тоннеля, где мы недавно куковали, за мной увязалась пара диких псов. Ну, засел я в кусты за пнем, чтоб этих тварей в расход пустить, как вдруг услышал – машина едет. Стрелять нельзя – вояки меня сразу бы вычислили. Я вытащил нож и приготовился резать уродам глотки. Вояки подъехали, тут и собаки как назло бросились в атаку. Одного пса успел отшвырнуть, а другому загнал лезвие в глаз. В этот момент разорвалась граната, кто-то из салаг решил добыть хвост псины. Как потом выяснилось, рвануло под первой собакой. Поэтому, и еще благодаря пню, меня не задело, а оглушило. Когда очухался, в лицо смотрел ствол автомата. Рядом стоял Сивоконь с ножом в руке и ржал, как лошадь на случке. Ну, а дальше – ты сам все знаешь. Вот такая глупая история, – сталкер отбросил пустую банку и спрятал ложку в карман брюк.

Рассказ немного оживил ветерана и поэтому Егор, отбросив приличия, продолжил расспросы:

– Старый, как ты думаешь – Харитон стуканет прапору, что мы в лавку заходили?

– По-моему, нет. Хотя, все может быть, – дернул плечами сталкер. – Этот барыга – фрукт еще тот. Ради своей выгоды на все готов.

– А ты давно в Зоне?

– Четвертый год, – вздохнул Старый. – Почти шесть месяцев в инкубаторе Варяга, столько же отмычкой в команде Прохора, а потом мы с Молчуном отпочковались и стали работать на себя.

– А что до сих пор домой не вернулся? Или денег мало скопил? – допытывался Егор.

Сталкер долго думал, а затем вздохнул: