– Не поверите, чего только мы не возили: вирусы, древниекниги, картины, тяжелобольных людей, носорога… Мы никому не отказываем. Нехотят граждане пользоваться «Скорой помощью» – никогда не спрашиваем почему.Наше дело выполнить заказ, а отчего человек обратился к нам, нас не касается!Дело у нас доходное, так что, если что потребуется, обращайтесь, обслужим польготному тарифу.

Каюровы оказались беспроблемными клиентами. Плату незадерживали, претензий не предъявляли и никогда не хамили Верещагиным.Приезжали раз в неделю, в основном в пятницу, оставались на ночевку и всюсубботу катались по окрестностям. Леша и Галка никогда не протестуют, еслихозяева лошадей остаются в гостевых комнатах, дом у них большой, комнат дляприезжающих целых пять, проблем никаких. Есть еще один нюанс. Например, Чванов,приятнейший человек, профессор, мировая величина в области хирургии, заявляетсяк Верещагиным примерно раз в десять дней, каждый раз с новой дамой, которуювеличает «племянницей». Галка ласково привечает девушек и делает вид, чтоискренне верит в родственные узы, связывающие Андрея Владимировича сдлинноногими блондинками…

Но Каюров всегда появлялся только с законной супругой.

– А ты уверена, что Лена – его жена? – спросила я.

Галка серьезно ответила:

– Конечно. Однажды разговор зашел о семейной жизни, и мыслучайно выяснили, что расписались в один день, правда, в разные годы. Мы-то сЛешкой 28 апреля 1982 года, а они тоже 28 апреля, но в 1998-м. Лена даже вытащилапаспорт и показала штамп о браке. Но даже без документа было понятно, что онисупружеская пара.

– Почему?

– Ну она с ним так разговаривала… С любовником иначеобщаешься, Михаил явно был подкаблучник, постоянно хотел ей угодить. То шальпринесет, то ножки укроет, словом, не хочу говна!

– Что? – удивилась я.

Галка захохотала.

– Анекдот такой есть. Уж, извини, мы, селяне, народ грубый,вот и шутки такие. Одна жена попросила мужа:

«Хочу бутерброд с дерьмом».

Муженек удивился, но волю супруги выполнил, принес«деликатес». Смотрит женушка на поданное и кривится:

«Сам сначала попробуй!»

Делать нечего, пришлось несчастному навоз жевать, аблаговерная спрашивает:

«Ну, вкусно?»

«Нет, – отвечает подкаблучник, – мерзость жуткая».

«Ой, – кричит баба, – так я и пробовать не стану, верютебе».

Я усмехнулась. Сама выходила замуж четыре раза, толькоподобные угощения во всех браках доставались мне. Наверное, я слишкоммягкотелая и не умею пользоваться когтями и зубами или у меня их просто нет.

– Дай мне телефон Чванова, – попросила я.

Галка радостно хлопнула в ладоши.

– Согласна! Ну, спасибо! Сейчас, погоди.

Она принялась рыться в огромной сумке, приговаривая:

– Нет, выкину эту торбищу, вечно в ней все исчезает, словнов черной дыре.

Не успела она с криком «нашла» выложить на стол черненькуюкнижечку, как с порога раздалось тихое:

– Здравствуйте!

Слегка удивившись, я перевела взгляд и чуть неперекрестилась. В комнату входил Севка Лазарев.

– Ты откуда? – ляпнула я от неожиданности.

– Как это? – изумился Севка. – Из Израиля, конечно. Вот,приехал ненадолго. Мама велела у вас остановиться, говорила, места полно. Я,между прочим, теперь подданный Израиля, в этой стране иностранец, знаешь, какиеденьги за гостиницу заламывают, когда паспорт видят. Поэтому мы с Тузиком ктебе.

– Ты собаку привез? – изумилась я.

Надо же, какие метаморфозы жизнь делает с людьми. Помнится,у Севки была жуткая аллергия, он чихал и кашлял, стоило только вытащить изшкафа пушистую шубку, сшитую якобы из белки. Но не зря внутренний голос мнеподсказывал: манто состряпано из кошачьих шкурок, аллергию-то не обманешь! Ивот теперь Лазарев обзавелся собачкой!

– При чем тут животные, – побагровел Севка, – забыла, чтоли, про мою болячку!

– Но ты сказал: «С Тузиком», – пролепетала я.

– Знакомьтесь, – буркнул Севочка. – Тузик, мой лучший друг.

Я увидела за широкой спиной Лазарева небольшую худенькуютень и вежливо сказала:

– Добрый день.

Севка посторонился, и Тузик вошел в столовую. У меня опять,в который раз за последние дни, челюсть уехала в бок, словно каретка у пишущеймашинки. Назвать мужчиной существо, вползшее в комнату, язык не поворачивался.Щуплая, даже изможденная фигурка, плечики примерно сорок четвертого размерапереходили в цыплячью грудь с явными признаками кифоза. Талия Тузика быласравнима с моей, да и размер обуви небось совпадал. Волосы нежданного гостябыли мелированы, брови выщипаны, глаза подведены, а губы накрашены, правда,помадой естественного тона, и с первого взгляда казалось, что просто рот унезнакомца такой яркий от природы. Но сильный блеск без слов говорил: тут необошлось без косметики. Довершала его облик крохотная брильянтовая сережка вухе.

– Здравствуйте, – слегка жеманясь, выдавил из себя Тузик ивытянул вперед тонкую бледную лапку с нежной кожей.

Я взяла его нервную, слегка влажную ладошку, осторожноподержала в руке и отпустила.

Ну надо же! Тузик! Интересно, как его кличут по паспорту?Туз Иванович? Хотя, учитывая, что оба прибыли из Израиля, такое отчество неподойдет. И вообще, каково его полное имя. Тузиил? Тузовец?

Севка никогда не был моим мужем. Правда, какое-то время ядумала выйти за него. Первый раз в жизни во мне проснулась расчетливость. Вгод, когда познакомилась с Лазаревым, я уже имела два развода за спиной. Успелауйти от Костика, отца Аркадия, и Кирилла Артамонова. К слову сказать, Аркадийне родной мой сын, на самом деле это ребенок Константина от первой жены, но послеразрыва малыш остался со мной. Нас разделяет всего четырнадцать лет. Но япришла в дом к Косте восемнадцатилетней, а Кешке было только четыре. Через парунедель он начал звать меня мамой, а через полтора года мы убежали с ним от отцаи мужа вместе.