– В первую очередь она мой водитель, Анатоль! – шутливо погрозил ему пальцем мистер Мирт. – Я собираюсь показать мисс Эконит паровую машину. Проводишь нас?

– С удовольствием. Хотя не представляю, как мы туда пройдем, там все перегородили! Ух, придется прыгать!

Мистер Черч устремился вперед. Мисс Амелия проводила взглядом его круглую фигуру и повернулась к мистеру Мирту.

– Кажется, нам с вами надо поторопиться. Он убегает! – смеясь, произнесла она.

– Так поспешим же! – кивнул мистер Мирт и протянул ей руку.

Мисс Амелия крепко ее сжала.

* * *

Паровая машина выглядела как… чудо.

Мисс Амелия, конечно, сталкивалась с паровыми двигателями, но никогда – с подобными. Он и рядом не стоял с тем, что используют в шахтах для того, чтобы тянуть вперед угольные тележки.

Громада паровой машины вздымалась перед ней, выпятив металлическую раму, похожую на широкую улыбку, и устремив вперед круглый выпуклый фонарь – фару, призванную разгонять любую тьму на пути. Металлические бока хромированно блестели в приглушенном свете выставки – на новаторские паровые лампы мистера Мирта до открытия выставки особо не тратились, а газовые фонари не могли дать нужного освещения. Однако мисс Амелии хватило и этого – живое воображение разом нарисовало ей то, как будет выглядеть паровая машина во всем своем блеске, когда выставочный павильон откроется для зрителей.

Она медленно пошла вокруг металлического гиганта, касаясь рукой в перчатке железных деталей. Огромные колеса вздымались выше ее головы. Ей никогда не доводилось видеть таких колес. Мисс Амелия никогда в жизни не посещала угольные шахты, однако знала по записям и рассказам отца, что местные машины невысоки и компактны – что более чем разумно, учитывая, что они передвигаются по пещерам.

Паровая машина мистера Мирта же раздвигала границы восприятия масштаба. Гигантский корпус был из литого металла, и прямые линии его создавали впечатление гончей, вставшей в охотничью стойку – та же восхитительная безупречность, от которой перехватывало дыхание.

Со своего места мисс Амелия даже не могла в полной мере разглядеть трубу для выхлопа – она уходила куда-то вверх, к потолку.

– Как она будет работать здесь? – тихо спросила мисс Амелия. – Ведь когда мы приведем ее в движение, разве не задымит она все вокруг? Как я себе это представляю…

– Ха, я задал ему тот же вопрос! – хохотнул мистер Черч. – Потому мы и разработали специальную раздвижную крышу. Пока Габриэль здесь работает, крыша защищает паровую машину от дождя и ветра. Но, когда наступить день открытия, я просто потяну за рычаг…

Мистер Черч отошел к стене и потянул за незаметный черный рычаг.

Крыша медленно разъехалась в разные стороны, подставляя паровую машину солнечным лучам.

– Произойдет магия. Видите? – довольно усмехнулся мистер Черч в пышные усы.

Мисс Амелия восторженно разглядывала паровую машину. В свете солнечных лучей механизм, казалось, обрел еще большую торжественность.

– Вам нравится? – тихо спросил Габриэль Мирт.

Он стоял, спрятав руки в карманы сюртука и, казалось, отчетливо нервничал. Мисс Амелия улыбнулась ему как можно ласковей.

– Габриэль, – нежно сказала она. – Мой отец был бы так благодарен вам…

Из дневника Габриэля Мирта

Лунденбурх, август, 18** год

…целые дни мои проходят в ангаре, который превратится позже в один из основных выставочных павильонов. Он прекрасен. Над его конструкцией мы с Анатолем думали так долго, что, казалось, ничего уже не получится.

Но вот же – ангар с раздвижной крышей и стеной, полностью уходящей в боковые створки. Рельсы пойдут от самого центра павильона на север, туда, где расположен дворец Цикламенов. Пока все идет по плану. И это тревожит меня – уж не слишком ли гладко все складывается?

Амелия сравнила мою паровую машину со зверем – совершенным, плавным, напрягшимся в ожидании прыжка. Признаться честно, какие-то подобные сравнения приходят и мне на ум, когда я смотрю на нее. Смотрю – и поражаюсь величию, которое создал. Может ли человек стать творцом – настолько?

Однако все-таки это бездушный механизм, а не скульптура или живописное полотно. Цель существования паровой машины – не удивлять и восхищать, и не заставлять задумываться о бренности всего сущего и восхищаться моментом. У нее есть практическое применение. Я намерен охватить путами железных дорог все Бриттские острова. Пусть создатели маленьких паровых двигателей в угольных шахтах это начали – я же продолжу. Не пишу – закончу, специально, чтобы не сглазить самого себя. Ведь я не устаю напоминать себе, что это всего лишь начало пути.

Но я рад, что сразу показал Амелии свое чудо.

Амелия… Вот уж где настоящие чудеса. Меня самого забавляет вопрос: почему я выбрал ее? Потому что она женщина? О нет, я даже не рассматривал женщин на роль водителя паровой машины. Признаться честно, к своему стыду, мне и в голову не приходило, что женщины также могут быть заинтересованы в тяжелой работе, как и мужчины. Потому что она дочь Эконита? Как я сказал ей прямо, я не знал об этом. Но… Я беседовал с Амелией в самом конце, и она показалась мне такой… настоящей. Единственной, кто пришел, потому что ее увлекла идея, а не деньги. Как она потом призналась, содержание у нее есть.

Меня удивило и то, что она явилась без какого-либо сопровождения. Неужели ей настолько не дорога репутация? Но она растолковала мне, что женщина – не собственность мужчины или няньки, и что она, наследница и глава пусть небольшого, но дома, вправе сама распоряжаться собственной жизнью. Все это я узнал потом, а до того – меня впечатлила ее невозможная смелость и сияние глаз.

Она впечатлила меня, и я не стесняюсь писать об этом, но говорить об этом вслух – не хочу, пусть сокровенное останется у сердца…

Глава 5

Улей контрабандистов

То место рядом с портом, под мостом, где всегда дурно пахнет человеческим телом и разложением, называлось Улей. Отчего? Ортанс никогда не пытался понять. Клички и прозвища прилипают к маргинальным местам так же крепко, как и к их обитателям.

Ботинки скользили по грязи, идти было тяжело, местами – неприятно, потому что грязь эта состояла из навоза и испражнений больше, чем любая другая улица Лунденбурха.

– Что бы ни случилось – не лезьте в драку, – негромко сказал Ортанс. – Помните, что вы ранены. Вы со мной только как наблюдатель.

– Позволю себе не согласиться с вами, – так же тихо отозвался Цзиянь. – Когда я готов и предупрежден, я могу за себя постоять.

– Опять