историю в духе О. Генри о парне и девушке, путешествующих автостопом после встречи на западе на пустынной дороге. Парень (Ричард Левин, библиотекарь в реальной жизни), скрытный шатен, путешествует с гитарным кофром и спортивной сумкой и кажется немного потерянным. Девушка (Памела МакМайлер), длинноволосая, подобная античной статуе и очень азартная, авантюристка, которая быстро начинает доминировать в их паре. В темноте пещеры, в духе Джона Форда – черные силуэты на фоне яркого света, она знакомит его с марихуаной, а затем – как нам кажется – и с сексом. «Кажется», потому что наступает ночь и режиссер снимает тени, в которых уже каждый додумывает себе что-то сам.

Их одиссея, сопровождаемая риффами из Леоне, Морриконе и «Сержанта Пеппера», гитарные треки, на которые намекает кофр парня, показывают изменения в масштабе, которые станут отличительной чертой визуального повествования Спилберга: тот особый вид, когда две крошечные фигурки становятся просто точками в масштабах необъятного ландшафта; затем камера движется крупным планом. В конце концов пара добирается до побережья Тихого океана. Парень в восторге бросается в океан. Девушка, сидящая на пляже, смотрит на кофр и, будучи не в силах больше сопротивляться любопытству, открывает его. Из него вываливаются туфли-оксфорды, полосатый галстук, рулон туалетной бумаги, жидкость для полоскания рта – эти приметы честолюбия – и книга «Город и звезды» Артура Кларка как прекрасный каламбур: с одной стороны, дань уважения великому фантасту, с другой – намек на название путеводителя по Лос-Анджелесу и домам знаменитостей. Кстати, сам кофр вполне рифмуется с историей самого Спилберга и того его портфеля, который он таскал с собою, притворяясь сыном боссов из Universal Studios, только наоборот.

Позже Спилберг отвергнет собственное творение как лишенное политических переживаний того времени. Однако в нем есть что-то другое, более удивительное, чем политика: взгляд на культурные различия, которые в отличие от более левых фильмов тех лет не делились на черное и белое. да, это был в известной степени еще очень угловатый, но уже амбициозный проект Спилберга. Этакий «молодежный» фильм – в той степени, насколько это было по силам понять боссам Universal.

Его друг и адвокат Чак Силверс был настолько впечатлен фильмом, что отправил его Сидни Шейнбергу, вице-президенту Universal, отвечающему за телевидение, и настоял на том, чтобы он сразу его посмотрел. Шейнберг посмотрел, вызвал Стива в свой кабинет и предложил семилетний контракт. «Амблин» покажут на разных фестивалях, а после победы на одном из них он был представлен на соискание на «Оскар» в номинации «Лучший короткометражный фильм», но – по иронии, в которой вся суть Голливуда, – будет отвергнут из-за сцены с марихуаной.

Спилберг подписал контракт с Universal Television в 21 год. Он хотел снять свой первый художественный фильм как раз в этом возрасте или, по крайней мере, до двадцати пяти (в этом возрасте Орсон Уэллс снял «Гражданина Кейна»). Уэллс был вундеркиндом, и история его жизни удивительным образом напоминала историю Стивена: мать была концертной пианисткой, отец – изобретателем. Что-то было в величии Уэллса, в той огромной тени, что он бросил на популярную культуру, обеспечив себе тем самым статус эталона в глазах Спилберга. В итоге гонка, конечно, была проиграна: Стив снял «Шугарлендский экспресс» в 27, зато установил личный рекорд как самый молодой режиссер, подписавший долгосрочный контракт со студией.

Сильверс и другие советовали ему бороться с невыгодными условиями контракта и расторгнуть эту кабалу, но он хотел безопасности. Кроме того, это звучало как мечта – шанс показать людям, что ему многое по силам. Телевидение одновременно и было, и не было идеальным полигоном. Недостатков была масса: длительные простои, удушающие ограничения телевизионной специфики съемок. «8-миллиметровые фильмы в детстве доставляли больше радости, чем работа на телевидении», – вспоминал он, хотя признал, что здесь его приучили к дисциплине.

Затраты на фильмы были велики, а он снимал больше, чем было приемлемо, организовывал все более сложные условия для съемки, сидел в монтажной до тех пор, пока его не выгоняли. Он получил репутацию авангарда, помешанного на визуализации, – другими словами, человека, с которым трудно работать. Режиссеры канала Diva (принадлежавшего Universal) были довольно известны на ТВ: Спилберг был мальчишкой по сравнению с пронзительным Робертом Альтманом, который одновременно издевался и ставил эксперименты над Universal.

Один вид юного режиссера заставлял удивленно поднимать брови более старших актеров и команду. И в этой драме главную роль сыграл не Стивен, а Джоан Кроуфорд. В самом деле, его первое задание было настолько ужасающим, что он чуть не запил, снимая эпизод «Ночной галереи» с Кроуфорд, которая сама была словно не в своей тарелке: новичок на телевидении, она терялась, забывала текст и не могла произнести слова типа «трансцендентный» или «пищевод».

Бетт Дэвис ушла с проекта, едва узнав, что его будет вести двадцатилетний юнец, но Кроуфорд сразу приняла Спилберга как профессионала, видимо, признав в нем такого же амбициозного самоучку, как и она сама. Невероятно, что за ужином, который они устроили перед началом съемок, волевая Кроуфорд и неуверенный в себе Спилберг сдружились. Они подпитывали друг друга. Вне площадки Кроуфорд терялась, ее явно выбивали из колеи очевидные прорехи в сюжете: слепая вдова с Парк авеню шантажирует врача на предмет пересадки ей глаз проигравшегося шулера. Долго и нудно она рассуждает о том, как хочет увидеть небо, птиц и т. д., а затем раскрывает свои новые глаза, но не днем, а в ночи и – ни больше, ни меньше – в ночь, когда в Нью-Йорке отключили свет. Не судите строго. Ужасный персонаж Кроуфорд отвергает вопросы правдоподобия и просто убедителен. Огненно-рыжая, пугающая – как слепая, так и внезапно прозревшая. В пределах ограниченного пространства Спилберг демонстрирует находчивость в плане создания сцен, сохраняя диалоги и монологи кинетическими и смотрибельными. Когда все было кончено, он был сильно измотан. Зато он многому научился, узнал многое о самом себе и, возможно, о том, как непросто работать с дивами или, во всяком случае, как он сказал Энди Уорхолу, звездами, которые из фильма в фильм тянут за собой отработанные образы.

Были случайные подработки, но чаще всего Спилберг находился в подвешенном состоянии. Однажды он наткнулся на газетную статью о паре из Техаса в бегах, похитившей полицейского от отчаяния, поскольку иначе они не знали, как забрать своего ребенка из приюта. Студия отвергла идею экранизации такого сюжета («Шугарлендский экспресс») как слишком удручающую. После перерыва он вернулся к эпизодическому телевидению. Он пообещал быть хорошим мальчиком – никаких фантазийных кадров, фокусов со временем и прочего, но продолжал бороться с твердолобым начальством и сумел найти способ