– Посмотрим, верно ли мы все поняли, – сказал Дрейк.

– Конечно, верно. Слепому ясно. От газовой топки отходитнесколько труб, ведущих в разные комнаты дома. У каждой трубы – регулятор,чтобы можно было отключить те комнаты, в которых не живут. Сэм Лекстер совершилубийство очень простым способом. Он завел машину в гараж, надел на выхлопнуютрубу шланг, второй конец шланга присоединил к втулке на трубе, через которуюнагретый воздух поступал в спальню Питера Лекстера. Потом сел в машину и завелмотор. Смертельный газ из двигателя через гибкий шланг пошел в отопительнуютрубу и поднялся в спальню Питера Лекстера. Заметьте дьявольскую хитростьтакого способа: Сэму пришлось только включить мотор, чтобы отправитьбезболезненную смерть в комнату, удаленную на много футов от работающегомотора, в комнату с запертой дверью. Затем он поджег дом. У людей, погибших припожаре, обязательно находят в крови окись углерода. Это блестящий примерубийства, и, очевидно, единственная свидетельница – эта рыженькая сиделка,которая застала Сэма на месте преступления; и единственная причина, что она досих пор жива, – то, что Сэм Лекстер решил, будто она не поняла того, чтовидела. Или он думает, что она не видела шланга.

Сыщик достал из кармана блок жевательной резинки и спросил:

– Что будем делать дальше?

– Свяжемся с окружным прокурором, – ответил Мейсон. – Онвсегда уверяет, что адвокат-криминалист употребляет свои знания на то, чтобыпомогать убийцам избавиться от наказания. Вот я его и озадачу: покажу емуубийство, которое я раскрыл, в то время как его люди начисто опозорились.

– Твое доказательство слишком слабо, чтобы навешиватьобвинение в убийстве, – усомнился Дрейк.

– Ничуть не слабо, – отпарировал Мейсон. – Заметь: былочетверть одиннадцатого вечера, уже стемнело. Ворота гаража были заперты. Сэм Лекстерпритворился пьяным, когда поставил машину в гараж. Но он должен был выйти измашины, подойти к воротам, запереть их, снова сесть в машину и включить мотор.Он должен был присоединить шланг к своему двигателю и к трубе, по которой шелнагретый воздух в спальню его деда. А потом оставалось завести мотор. Возможно,мотору и не надо было работать долго. Если я еще помню судебную медицину, ввыхлопной трубе автомобиля моноокись углерода образуется в количестве одинкубический фут в минуту при двадцати лошадиных силах. Гараж за пять минут можетнаполниться смертельным количеством газа. В атмосфере, содержащей всего дведесятых процента газа, человек может погибнуть. Кровь мертвого будет ярко-алой.Газ этот так действует на кровь, что она не может снабжать ткани кислородом,эти же признаки отличают кровь человека, погибшего в горящем доме. Нельзяотказать Сэму Лекстеру в дьявольском уме. Если бы этой сиделке не случилосьзастать его, он совершил бы безукоризненное убийство.

– И ты все это хочешь передать в руки окружного прокурора? –перебил Дрейк, глядя на Перри Мейсона лишенными выражения глазами.

– Да.

– А не надо ли сначала проверить, какое отношение к этомуимеет твой клиент?

– Нет, не думаю, – медленно сказал Мейсон. – Я не собираюсьпокрывать своего клиента, если он замешан. Меня наняли, чтобы помочь емусохранить за собой кота – и он его сохранит, во имя дьявола. Если он нашелпринадлежащие наследникам деньги и присвоил их – это уже совершенно другоедело. И заметьте, что Питер Лекстер вполне мог подарить эти деньги Эштону передсмертью.

– Ерунда, – сказал детектив. – Пит Лекстер не ждал смерти. Унего не было причин раздаривать деньги.

– Не будь таким уверенным, – возразил Мейсон. – У него былакакая-то причина взять деньги наличными. Но довольно об этом рассуждать, Пол.Главное сейчас – предъявить обвинение чужому клиенту, а не ставить своего втакое положение, когда он должен давать массу объяснений. Я свяжусь с Эштоном искажу, что его кот в безопасности.

– Это называется – из пушки по воробьям, – засмеялся сыщик.– Мы нарвемся на неприятности, спасая жизнь коту.

– И доказывая Нату Шастеру, что меня на кривой не объедешь,– добавил Мейсон. – Не забудь этого аспекта дела, Пол.

– В аптеке за углом есть автомат, – вспомнил Дрейк.

– Ладно, Пол, позвоним Эштону и окружному прокурору.

Они завернули за угол. Мейсон опустил монетку, набрал номерПитера Лекстера и спросил Чарльза Эштона. Через несколько минут голос Эштоназадребезжал в трубке.

– Говорит Перри Мейсон, мистер Эштон. Думаю, что насчетКлинкера можно больше не беспокоиться.

– Почему? – спросил Эштон.

– Думаю, что у Сэма Лекстера скоро забот будет по горло, –объяснил Мейсон. – Он будет занят. Пока не говорите ничего слугам, но возможно,что Сэма Лекстера вызовут к прокурору и зададут несколько вопросов.

Голос привратника проскрипел:

– Вы можете объяснить о чем?

– Нет. Я сказал все, что мог. Держите язык за зубами.

В голосе Эштона нарастало беспокойство:

– Минутку, мистер Мейсон. Я бы не хотел, чтобы вы заходилислишком далеко. Есть причины, по которым я не хочу, чтобы прокурор вмешивался изадавал вопросы.

– Вы наняли меня, чтобы вашего кота не отравили, – твердосказал Мейсон. – Этим я и занимаюсь.

– Но это уже совсем другое дело, – сказал Эштон. – Мне нужнос вами увидеться.

– Тогда – завтра. А пока угостите Клинкера сливками от моегоимени.

– Но я должен с вами увидеться, если прокурор начинаетрасследование.

– Хорошо, завтра приходите ко мне. – Мейсон повесил трубку.Он состроил легкую гримасу, поворачиваясь к сыщику. – Ох уж эти мне кошачьидела, – сказал он. – Не стоят они таких хлопот. Попробуем разыскать окружногопрокурора.

– Похоже, что совесть у твоего клиента нечиста? – спросилДрейк.

– У моих клиентов не бывает нечистой совести, Пол, – пожалплечами Мейсон. – Кроме того, не забывай, что мой настоящий клиент – кот.

– Конечно, – хмыкнул Дрейк. – Но, отвлекаясь от главного,хотел бы я знать, где Эштон взял деньги… Слушай, Перри, начинается дождь. Еслинадо ехать, я бы хотел взять свою машину.

Отыскивая в справочнике номер окружного прокурора, Мейсонсказал:

– Очень жаль, Пол, нам в самом деле придется ехать, но утебя нет возможности взять свою машину – мы спешим. Поедем на моей, с откиднымверхом.

– Этого я и боялся, – простонал Дрейк. – Ты на ней мчишьсяпо мокрым дорогам, как дьявол.

Во внешности Гамильтона Бергера, окружного прокурора, былочто-то от огромного медведя. Прокурор был широк в плечах, с толстой шеей, акогда он двигал руками, под кожей ходуном ходили великолепные мускулы.