— Не прячься от меня, Комарова. Это бесполезно.

Так и осталась лежать солдатиком, вытянув руки по швам и плотно сжав ноги. Как будто это могло помочь в самом-то деле.

— Мне больше нравится, когда вы зовете меня по имени, — напомнила, набравшись храбрости и чуточку наглости. Еще бы смелости отказать.

Или решимости согласиться на все…

Матрас пружинисто прогнулся, когда Валентин Петрович присел рядом и по-свойски погладил мое бедро.

— А мне больше нравится, когда мы на ты.

Не дав ответить, склонился и поцеловал. Поцеловал жестко, властно, как будто сминая вместе с губами последнее сопротивление. Под таким страстным напором я приоткрыла рот, позволяя языку Валентина исследовать его. В это время нежные, но настойчивые мужские руки обхватили грудь, потерли пальцами соски, которые тут же напряглись, превратившись в тугие горошинки. Мои ноги все еще были сжаты, но между ними становилось горячо и влажно.  И это жар стал разноситься по всему телу, которое вдруг перестало слушаться команд разума.

— Моя прекрасная девственница, — произнес Валентин, прервав поцелуй. — Ты нарочно дразнишь меня своей непокорностью? Любишь, когда тебя убеждают?

Его крепкая рука скользнула от груди к животу, совершила круговое движение и опустилась к бедрам. Я инстинктивно развела колени, как будто помимо собственной воли. Желание затопило сознание, заставило совершать неразумное.

— Сними пиджак, — попросила я. — Рубашку тоже.

Он одобрительно улыбнулся, как будто только и ждал этой просьбы. Мне же хотелось касаться его обнаженной кожи, видеть, как под ней перекатываются твердые мускулы. Наш препод великолепен, сущее наслаждение любоваться им. С ленивой грацией довольного собой хищника он обнажился по пояс, но брюк не снял. И все же я успела заметить внушительную выпуклость в области ширинки. Но осознание того, что пока член Валентина не выпущен на свободу из плотной клетки брюк, слегка успокаивало. Возможно, это немного глупо и наивно, но я пока не была готова увидеть член Валентина.

— Так лучше, моя девочка?

Он снова принялся ласкать меня, заводя сильнее.

А потом он поцеловал меня там, между ног. Даже не так, Валентин любил меня своим ртом, вознося на невероятные вершины удовольствия. Это совсем не то, что ласкать себя самой. Наслаждение было таким острым, настолько невероятным, что  сложно описать словами.

— Тебе нравится этот урок, Ирина? — спросил Валентин, ненадолго оставив свое возбуждающее занятие. — Все еще жалеешь, что я пришел в квартиру раньше обещаного?

— Нисколько, — проговорила не своим от возбуждённого волнения голосом.

Я вообще ни о чем не жалела в своем теперешнем положении. И боялась только одного: что Валентин остановится. Если бы он не продолжил начатое, я, наверное, распалась бы на куски от неудовлетворенного желания. Рассыпалась, как грохнутая об пол хрустальная ваза из маминого сервиза.

— Тогда продолжим урок, — сообщили мне.

Валентин крепче обхватил мои бедра, теснее прижал к себе. Его твердый влажный язык устремился внутрь моего трепещущего от желания местечка. Прикосновение было таким дерзким и возбуждающим, что я не сдержала восторженного вскрика. Язык Валентина вытворял со мной невероятные вещи, я даже не представляла, что можно испытывать такие потрясные ощущения. Да уж, наш препод ― великолепный учитель.

И сегодня он только мой.

Я крепче обняла его за плечи, словно боясь, что в самый неподходящий момент он отстранится. А меж тем язык вновь и вновь проникал в меня, задевая набухший от желания клитор. Меня ласкали умелыми равномерными движениями. Целовали и посасывали нижние губки, массировали и дразнили именно так, как надо.  Стало не хватать воздуха, я буквально задыхалась от страсти. Вот по телу пробежала дрожь, и на меня одна за другой стали накатывать волны невероятного, дикого наслаждения.

— О, да!.. — вскрикнула я, впиваясь ногтями в плечи Валентина. — Как же хорошо-о-о…

Наверное, я поцарапала его, но сделала это не нарочно. Тело перестало слушаться меня, теперь оно целиком и полностью принадлежало Валентину.

Доставив божественное наслаждение, он теперь ласково, как будто успокаивающе поглаживал меня. Я открыла глаза и заметила в его глазах неудовлетворённое желание. Ну да, я-то получила разрядку, а он нет.

— Так что, Ирина Комарова, ты подумала? У тебя было достаточно времени для этого.

Он издевается? Да как можно вообще думать в такие моменты? Наверное, коварный препод специально довел меня до такого состояния, чтобы не встретить ни малейшего сопротивления.

— О чем это ты?.. — сделала вид, что не понимаю.

— О нашем договоре, девочка, — хмыкнул он игриво и ласково ущипнул за дерзко торчащий сосок.

Да-а-а… мое тело все еще пребывало в напряжении. Как будто ждало продолжения. И пусть я прежде никогда по-настоящему не была с мужчиной, знала, что должно произойти. Валентин не сможет удержаться, он и так уже не грани. Он не потерпит отказа. Да и хочу ли я отказать?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ты о том, чтобы стать моим учителем секса?

— Не только, малышка, не только. Я хочу стать для тебя всем. Тебе больше не понадобится подрабатывать в дешевых забегаловках и мыть чужие квартиры. Я о тебе позабочусь, только скажи да.

Такое предложение — мечта каждой, я это прекрасно понимала. И в то же время мой затуманенный страстью разум продолжал сопротивляться. Где-то должен был быть подвох, просто обязан. Не верилось, что такой потрясающий мужчина может влюбиться в обычную серую мышку. Так только в сказках бывает.

— Моя мама, — напомнила я. — Ее нельзя бросить, без меня она пропадет. К тому же ей нужна операция, без нее…

Я не смогла произнести слово «умрет», это было слишком ужасно.

Валентин недовольно нахмурился, но от предложения не отказался. Погладил по голове, как маленькую девочку и, глядя вдаль подозрительно задумчиво, произнес словно бы нехотя:

— Твою мать отправим в клинку. Пусть у нее будет шанс.

— Серьезно? — подняла на него глаза, на которые успели навернуться слезы. — Вы… ты не представляешь, сколько стоит операция. Это ужасно дорого! Я даже не представляю, как отработаю деньги. Вообще не представляю, чем смогу расплатиться.