– Мадам, – прошептала она, – это я, Мину. Ничего не говорите, только кивните, если слышите меня.

Еле заметный намек на движение дал понять девушке, что пострадавшая в сознании. Мину вытащила из рукава носовой платок и принялась промокать кровь.

– Любое лицо, которое будет обнаружено здесь ко времени завершения нашего обыска, – рявкнул капитан, – рискует быть взятым под стражу именем сенешаля. – Он схватил Мину за локоть и рывком вздернул на ноги. – Эта женщина должна быть в состоянии сидеть без посторонней помощи и отзываться на свое имя. В противном случае ты у меня за это ответишь. Ты меня поняла?

Мину кивнула. Он снова тряхнул ее:

– Ты что, язык проглотила? Ты. Меня. Поняла?

Девушка подняла на него глаза.

– Я поняла, – ответила она.

Он еще какое-то время сжимал ее локоть в железных тисках своих пальцев, потом отшвырнул в сторону и ворвался в пансион.

Едва он скрылся за дверью, как глаза мадам Нубель распахнулись.

– Он сбил меня с ног. Я ничего ему не сделала, а он сбил меня с ног.

– Думаю, это была случайность, – осторожно произнесла Мину.

– Случайность или нет, результат один и тот же! Он хоть извинился? Я что, теперь в моем собственном доме не хозяйка? Я пожалуюсь на него…

– Тише, мадам Нубель, у вас все еще идет кровь.

– «Это приказ сенешаля»! Сенешаль не имеет власти над Бастидой! Я десять лет держу этот пансион, и никто ни разу не пожаловался!

Из открытых окон здания доносились звуки, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, что в комнатах все переворачивают вверх дном. Она была совершенно уверена, что мадам Нубель не стоит бросать вызов этому человеку. Было ли все произошедшее случайностью или нет, но возникало ощущение, что он презирает закон. И тот молоденький солдат, из местных, тоже это чувствовал.

– Мадам, пойдемте, я перевяжу вашу рану.

– Как он смеет обращаться со мной как… как с какой-нибудь негодяйкой. Я – почтенная вдова… у нас, в Каркасоне, такие вещи не делаются.

– Нам нужно уходить.

– Уходить?

Несмотря на потрясение, мадам Нубель была в ярости.

– Думаю, вам не стоит быть здесь, когда они будут выходить из дома. Хотя они утверждают, что действуют по приказу сенешаля, я в это не верю. Неужели капитан королевского гарнизона стал бы вести себя с вами так, как повел себя этот? К тому же люди сенешаля носят голубое. А эти мерзавцы одеты в зеленое безо всяких опознавательных знаков.

– Но я же потребовала у них показать приказ…

– Который они вам так и не показали, – напомнила ей Мину, вновь бросая взгляд на пансион. – Я уверена, что они вольные солдаты. Или – того хуже – наемники.

– Я не сделала ничего дурного. Я не позволю выгнать меня из моего же собственного дома.

– Пожалуйста, мадам. Это только пока не остынет гнев этого так называемого капитана. Если они не найдут человека, которого ищут…

– Они его не найдут, потому что он ушел на рассвете и не возвращался.

– Тогда его недовольство только увеличится и он будет искать кого-нибудь, на ком можно сорвать зло.

Мадам Нубель нахмурилась:

– Мой постоялец показался мне довольно приятным малым. Он, конечно, не из здешних мест, но человек вежливый. И волосы у него цвета лисьего хвоста.

– Капитан грозился поставить вас к позорному столбу, – сказала Мину настойчиво.

– Он не посмеет. На каком основании?

– Боюсь, ему не понадобятся никакие основания.

Мадам разом утратила весь свой боевой дух, и каждый из шести десятков прожитых ею лет теперь был явственно написан у нее на лице.

– Но как же мой дом? – сказала она. – Это все, что у меня есть. Если они разорят его…

Все это время Шарль топтался на пороге отцовского дома. Громкие звуки пугали его, но Мину решила, что, пока солдаты не появились, он поможет им.

– Я попрошу месье Санчеса приглядеть за домом вместо вас, – сказала она, помогая пожилой женщине подняться на ноги. – Идемте.

– Еще один холодный день, – забормотал Шарль, устремляясь к ним навстречу своей странной, вприскочку, походкой. – Холодный, холодный, холодный, холодный. Будет ясно, ясно весь день, весь день. Так говорят облака.

– Шарль, послушай меня. Отведи мадам Нубель в лавку моего отца. В лавку, хорошо? В закуток в дальнем углу комнаты, где хранятся бумага и чернила.

Его глуповатое лицо озарилось радостью.

– Можно только смотреть, но ничего не трогать. Месье Жубер сказал: ничего не трогать.

– Совершенно верно. – Мину приложила палец к губам. – Только это секрет. Никто не должен об этом знать, ты меня понял?

Пит наблюдал за этим происшествием с начала и до конца, стоя на углу улицы Гран-Семинер.

Он видел, как его квартирная хозяйка пререкалась с солдатами и как ее толкнули. И как высокая молодая женщина с молочно-белой кожей и длинными прямыми каштановыми волосами выкрала ее прямо у капитана из-под носа. А странный парнишка, дурачок, им помогал. Не вмешиваться было не в характере Пита, но пойти туда сейчас он просто не мог.

Пит прижал к боку свою кожаную суму, чтобы убедиться, что ее содержимое в целости и сохранности. Разыгравшаяся перед пансионом сцена доказывала, что сегодня утром в соборе он поступил правильно. Два вольных солдата в зеленых плащах в Ситэ и эти двое, обыскивавшие сейчас его квартиру в Бастиде. Одни и те же это люди или разные?

Значительную часть своей жизни Пит провел в ожидании того, что ее у него отнимут. Ощущал прикосновение холодной стали к горлу и фантомную боль от заряда дроби в кишках.

Он появился на свет не в Лангедоке, но этот гостеприимный край дал ему приют. Бездомный скиталец, он был предан этому уголку Франции всей душой, как если бы был рожден на этой земле. Терпимость, достоинство и свобода – ради защиты этих принципов Пит готов был отдать жизнь.

Мину подождала, пока Шарль с мадам Нубель благополучно скрылись в лавке, потом опустилась на ступеньку, сжимая в руках окровавленный платок. Успела она точно вовремя. С грохотом распахнулась дверь, по которой наподдали кованым сапогом, и на пороге показался младший из двоих солдат с деревянным дорожным сундучком и конторской книгой в кожаном переплете. За ним по пятам следовал злющий, мрачнее тучи, капитан.

– Где старуха? – набросился он на Мину. – Я же велел тебе привести ее в чувство!

– Честное слово, я не знаю. – Она протянула главарю окровавленный платок. – От запаха крови я лишилась чувств, а когда очнулась – ее уже не было.

Его глаза потемнели от ярости, но на этот раз он обуздал свой гнев.

– Капитан Бональ…