почти в этом уверен, — утвердительно ответил я и кивнул, после чего до дна осушил кружку мёда, попутно позвенев подаренной князем кольчугой. — Дай ей шанс, пусть попробует. Вряд ли за всю её жизнь кто-то давал ей возможность проявить себя. Возможно это окупится, а может научит её смирению.

— Я тоже так подумал. Хорошо, разрешите ей использовать наши материалы. Пусть выкует достойное князя оружие.

Мы же продолжили пить и есть, травя боевые байки и вспоминая прошлое, без которого мы никто. Сила постепенно возвращалась к дружинникам, с каждым часом их ауры становились сильнее и я вдруг обнаружил, что сижу в окружении не простых смертных, а опытных магов. Это напомнило мне пиры в ордене Крилоны, где простые смертные тоже не встречались.

А вскоре прибыли и новые гости, не Виктор и не Юрий, а воины Маннелига. Они тоже являлись рыцарями, но уже вассалами самого Маннелига. Это очень важный момент, ведь, как гласит пословица, вассал моего вассала не мой вассал. А это означает, что прибывшие рыцари действовали исключительно ради своих интересов и интересов Маннелига, но никак не Герлиона. Вполне возможно, что они действуют и вовсе без ведома самого Герлиона, за его спиной.

Князь рыцарей не любил, ведь как и многие жители этого полуострова являлся переселенцем с северной части материка. Однако и дураком Владимир не был, поэтому рыцарей впустил и пригласил к столу, проявив уважение. Мы ещё не стали открытыми врагами, а значит был возможен хоть какой-то диалог. Тем более и сами рыцари Маннелига не врывались с огнём и мечом и не требовали, а именно просили о встрече.

— Рад вас видеть в добром здравии, князь Владимир, — в зал вошли пятеро рыцарей, а говорил среди них рыцарь с пурпурным плюмажем.

— Не нужно лицемерия, — тут же попросил Владимир, который не особо рад был появлению псов Маннелига. — Давайте не тратить время попусту и сразу перейдём к делу, что твой хозяин хочет?

— У меня нет хозяина, — с угрозой в голосе ответил рыцарь, не присаживаясь за стол. — Что же касается дела… Маннелиг предлагает дружбу.

— Маннелиг? Дружбу? Мне? Ха-ха-ха! Этот верный слуга Герлиона хочет со мной дружить?! С чего бы это?!

— Я сделаю вид, что не услышал этой грубости. Что же касается причин, то многое изменилось с того времени, как вы предали свою память, — смакуя последние слова произнёс рыцарь, откровенно злорадствуя.

— Неужто у юнца Маннелига отросли яйца? — поинтересовался кто-то из дружины и все хором засмеялись.

Однако это оскорбление рыцари сглатывать уже не стали и схватились за оружие, что вынудило и дружинников вскочить с мест. Ситуация быстро накалилась, но ножен клинки не покинули.

— Нет, просто Маннелиг почувствовал силу, — начал говорить Владимир, который всё прекрасно понимал. — Герлион уходит на войну, его снова разобьют, после чего Маннелиг его свергнет. А нам он обещает…

— Все западные земли, если, конечно, вы соберёте сотню щитов и дюжину всадников, — продолжил рыцарь, всё ещё держась за рукоять своего меча.

— А кому сейчас принадлежат мои земли южнее и севернее?

— Об этом Маннелиг согласен говорить после его победы.

— Вот как… опять рыцари кормят нас обещаниями.

— Выбор у вас всё равно не велик. Общего языка с Герлионом вы не найдёте, ведь время сделало его характер ещё более скверным. В случае же отказа… — рыцарь оскалился и убрал руку с меча. — Поверьте, Маннелиг сможет вас убедить в любом случае, пусть даже силой. Думайте, князь, у вас времени до начала зимы.

И на этом диалог был закончен. Проходил он в напряжении и ни одна из сторон не имела никаких лишних иллюзий. Время не смогло стереть ненависти между князем Владимиром и рыцарями Герлиона. Они всегда цапались и ссорились, а всё из-за разных культур. Именно эти проблемы и привели когда-то к гражданской войне королевства, на руинах которого Герлион и объявил независимость, а вслед за ним это же сделали и его враги на севере.

— Да уж… что-то мы засиделись, братцы… — объявил Владимир и в миг яства были убраны, а на стол переместились карты.

Ситуация была скверной, сил у князя осталось катастрофически мало, и как уравнять шансы к зиме тоже не было понятно. И всё же мы начали прорабатывать общий план действий, однако практически сразу обсуждение превратилось в яростный спор. Мы были слишком разными, что и немудрено, я же буквально иномирец. У князя Владимира было больше общего с Герлионом, чем со мной.

— Твой план, Александр, не продуман и крайне наивен. Никакая поддержка народа тебе не поможет, — уверенно заявлял Владимир, грозно дыша носом и медленно вскипая после каждого моего несогласия. — Как и мечты твоего друга Виктора про десять процентов самых активных жителей полуострова — полная чушь. На этих землях народ никогда не имел никакой власти! Вся власть держалась исключительно в руках крепких и жестоких мужчин, таких, как мы. Потому что постоянно мы встречались с угрозами: восстания нежити, нашествие троллей, варварские набеги и так далее… Мы стоим на верхушке власти, потому что мы — гарантия выживания всех. Поэтому крестьяне гнут спины и несут нам еду, они же куют нам мечи и доспехи, а также исполняют и другие наши желания. И то, что тебе это так сложно понять, как нельзя лучше доказывает правдивость твоих рассказов про Крилон.

— И сколько троллей осталось на этой земле? Когда в последний раз варвары набегали на эти берега и живы ли чернокнижники прошлых эпох? Времена меняются, княже. И чем скорее ваш мир поймёт, что маг — это не обязательно грозный воин, а возможно и учёный, учитель, музыкант, алхимик или предприниматель, то…

— Ты ребёнок лета, Александр, и жил в утопии, где подобное было возможно. Наши реалии же заставляют нас учить магов лишь войне, потому что времена были и остаются жестокими. И мы не молимся богам, ведь наши боги давно мертвы. А значит действовать нужно самим! — объявил Владимир и стукнул кулаком по карте, после чего указал на западный берег полуострова. — Это рыбацкое поселение подвергается нападкам подводных народов. Мы раз и навсегда положим конец террору, истребив их всех без сожаления и милосердия.

— В моём мире водные и земные народы научились жить в…

— В твоём мире.

Переубедить Владимира было невозможно. Я это понимал, как и то, что насилие порождает насилие. Подводные народы при нападениях снимали кожу со своих врагов, использовали трупы как мешки для хранения и размножения икринок. В ответ жители суши тоже устраивали немыслимые пытки, вроде засыпания сухим песков жабр или копчения заживо.