Странно, но он был в белой панамке.

Заметил меня.

– Куда это ты нарядилась, Мини?

Не твоё собачье дело.

– Не называй меня сегодня Мини, Бо.

– А как? Просто свиньёй?

– Я сегодня – Суперхрю.

Ноги у Бо подкосились. Люблю производить впечатление.

– VIP, – произнёс он, высунув язык так, словнохотел пить.

– Что?!

– VIP!

– Где? Где? – Я засуетилась на своихочаровательных коротких ножках (конечно, я же не страус) и оглядывалась вокруг,где же мой VIP.

– Где? – повторила я и вопросительно уставилась наБо.

– Здесь! – сказал Бо и смахнул лапой свою белуюпанамку.

Я завизжала, как поросёнок, хотя давно уже была свиньёй.

– VIP! – повторила я сквозь визг. – VIPназывается!

Бо прятал голову в лапы. И краснел.

– Гламурный!… – издевалась я. – Гламурный Бо!Держите меня! Я умру от смеха!

Бо вскочил на ноги и побежал. Даже панамку забыл.

Я подхватила его панамку и с визгом побежала за ним.

– Эй, VIР, ты забыл свою гламурную панамку!

Бо добежал до будки и захлопнул дверь прямо перед моимпятачком. Я не успела остановиться и врезалась в дверь на всём бегу.

И отлетела в сторону. Только песок в разные стороныпосыпался.

Больно.

Бо вышел из будки.

– Больно? – спросил он.

Я только кивнула.

– Знаешь что, Бо?

– Что?

– Ты ведь действительно добрый.

– Да ладно! – Бо махнул лапой.

– И в Интернете я ведь выбрала тебя.

– А я тебя.

Бо подошёл и лизнул меня в рыло. Дружба, конечно, похожа напеченье. Просто не надо её есть.

Она смотрела на его профиль в самолёте и щипала себя за ухо:это не сон, это действительно с ней происходит. Они вместе едут отдыхать.Вдвоём. В Турцию. Не ахти какое место, но куда можно улететь за один день?

Слава богу, у неё шесть купальников. Три Веркины. У них одинразмер. Слава богу, она сейчас в лучшей своей форме – пятьдесят кэгэ. Ни большени меньше. Он не сводит с её пятидесяти кэгэ влюблённых глаз. Они будут гулятьпод луной, взявшись за руки. По гостинице сновали полураздетые люди, ихпоселили в бунгало.

– Успеем на завтрак. – Он посмотрел на часы.

Он все делал по часам.

Так и должны вести себя преуспевающие бизнесмены.

– Я такая голодная! – улыбнулась она.

– Когда женщина голодная – это так сексуально… – Онобнял её за талию. – У нас пятнадцать минут до конца завтрака.

– Бежим!

В ресторан они действительно не зашли, а забежали.

И она действительно хотела есть.

На её тарелку попали яичница, острые сосиски, жаренаякартошка, печёный помидор и фасоль.

– Достаточно сексуально? – поинтересовалась она.

– Можно ещё. – Он протянул ей вторую тарелку.

Она положила по одному кусочку каждого десерта. И трирахат-лукума.

– Обожаю рахат-лукум! – сказала она, когда тарелкибыли пусты.

– А я обожаю тебя! – Он протянул ей пачку сигарет.Она отказалась. – Ну, может, одну? – спросил он.

– Нет, даже не уговаривай.

Она курила теперь только после обеда. А через неделюсобиралась бросить совсем.

– Уважаю. Но ты уверена, что тебе захочется обедать?После всего вот этого?

– Вряд ли. – Она засмеялась. – Если толькодля того, чтобы продемонстрировать тебе свою сексуальность!

– Может, найдёшь ещё какие-то способы?

– Может быть…

На пляже он читал книгу, а она позвонила Верке:

– Супер, здесь просто супер!

– А как погода? – Верка торчала в пробке где-то врайоне Тверской.

– Погода – супер! Море шикарное!

– А он? Как он себя ведёт?

– Супер. – Она перешла на шёпот. – Простоглаз с меня не сводит.

– Супер! – согласилась Верка.

– Ну, ладно, мы пошли купаться. Я тебе позже позвоню.

Когда они выходили из моря, взявшись за руки и веселохохоча, она заметила печёные турецкие пирожки, которые разносили по пляжу.

– Хочу пирожок! – закричала она и захлопала владоши.

Она взяла три. Все с мясом.

– Ничего себе аппетит! – удивился он. – ВМоскве мне казалось, что ты ешь, как маленькая птичка.

– Я и ем, как маленькая птичка.

– Как маленький птеродактиль.

В три она предложила пойти на обед.

– Скажи мне, что ты шутишь! – потребовал он.

– Нет, я умираю с голоду!

«Не буду ужинать! – подумала она. – А завтра назавтрак съем только яйцо».

Шведский стол был огромный и разнообразный. На удивлениесебе, она съела пять закусок, шесть горячих, потом два супа, потом ещё двагорячих, потом – тарелку рахат-лукума.

Наелась.

Он закурил. Она тоже.

– Отнесу в номер телефон, поставлю на зарядку, –сказал он. – А ты закажи мне кофе.

– О’кей.

Она любовалась им, пока он не скрылся в дверях ресторана.

В районе пупка что-то шевельнулось, ударилось, кольнуло изащекотало. Она даже рассмеялась.

Щекотание перешло на ногу. Смех перешёл в крик. Хорошо, чтов ресторане они оказались последними посетителями. У неё на правой ноге, из-подкоротких белых шорт (Веркины) вылез маленький, с мизинец, толстенький, скороткую сардельку, улыбающийся человечек.

– Не кури! – потребовал он взрослым басом.

Она потушила сигарету дрожащими руками.

– Ты же не курила с утра? – строго спросил он.

– Я только после обеда курю, – ответилаона. – Скоро совсем брошу.

– А!… – Человечек, казалось, смягчился. –Понимаешь, я не переношу табачный дым.

Человечек попрыгал у неё на ноге.

– Люблю прыгать, – сказал он. – Но на тебежёстко. Но это временно. Я – Пусик. Только не надо пытаться пожать мне руку!