и даже несколько растерялась, но ответила, явно думая о том, как я могу не знать подобных мелочей. Что ж, нужно как следует сегодня ее расспросить обо всем в рабочей жизни Леры. Эх, еще бы мне кто о личной рассказал.

При агентстве находилась и модельная школа, Аня тут же провела меня в один из учебных классов и представила преподавателю, высокому мужчине в черном. И, судя по его удивленной реакции, Леру он знал.

— Смену ращу, — пояснила Аня.— У девочки как раз типаж Литвински. Собственно, мне и нужна фирменная походка Леры.

Ложь давалась ей на удивление легко. А мужчина внимательно оглядывал меня со стороны.

— Надеюсь, смену потом никто не съест, — нехотя выдавил он и подошел ближе ко мне. И начался урок.

Как ни странно, обучение модельной походки началось с того, что меня учили правильно стоять, постоянно поправляя и комментируя малейшее шевеление. Только потом преподаватель перешел к самому дефиле и после первого же прохода обрушил на меня море критики. Я молча стояла, слушала и кивала. Было обидно выслушивать столько негатива о себе, но пришлось напомнить, что это нужно, чтобы работать. Более того, я заплатила за это деньги, а значит, я обязана приложить все усилия, чтобы научиться.

Впрочем, каких-то результатов я все-таки добилась. Преподаватель меня в итоге похвалил и, протягивая конспекты (кто бы мог подумать, что есть конспекты по дефиле), сказал:

— Не забывай, ты не Прет-а-порте́, ты — кутюр. И должна вести себя как кутюр.

Не понимая, что он имел в виду, я просто кивнула.

Что ж, похоже, это не последнее с ним занятие, и, учитывая их стоимость, следует надеяться, что научусь я быстро. У меня было подозрение, что Анна специально выбрала преподавателя с высоким ценником, чтобы у меня была дополнительная мотивация для скорого обучения.

Как только преподаватель скрылся за дверью, Аня сказала:

— Тебя сожрут на первом показе.

В ее голосе не было злости. Она просто констатировала факт.

— Плохо, Лера, плохо, — произнесла она, качая головой.

— Алена, — поправила я машинально.

— Лера и только Лера. Другого имени у тебя нет.

В ожидании другого преподавателя женщина предложила мне изучить портфолио Леры, обратить внимание на позы и попытаться запомнить выгодные ракурсы. Последующий урок как раз касался фотосъемки.

Правда, и это оказалось не таким легким. Я никак не могла расслабиться. Нужно было застывать в различных позах и постоянно искать более выгодный ракурс, контролировать лицо, улыбку, постановку рук и ног, при этом без устали улыбаться либо показывать нужные эмоции. Особенно убивала загадочная фраза "улыбайся глазами", которую я никак не могла понять. Как вообще это делать?!

Мы занимались до самого позднего вечера. Ноги гудели от усталости, глаза слипались, хотелось уже банально спать. В конце, когда я уже валилась с ног, Аня, просматривая результаты наших совместных трудов, сказала:

— Неплохо, — казалось, уголки ее губ дрогнули, как будто промелькнула улыбка. — Не Лера, правда, — покачала она головой, — но работать ты можешь.

Мне показалось, или меня действительно похвалили?! Я не ослышалась?!

— А значит, завтра вместо Ники отправишься на съемку.

— На съемку? — похоже, я ослышалась. Не собирается же она после одного занятия отправить меня уже работать.

Очевидно, она заметила мой испуг и пояснила:

— Попрактикуешься, заодно и подзаработаешь. Или у Андрея деньги будешь просить? — мягко поинтересовалась она.

Я покачала головой. Она права, чем раньше я начну зарабатывать, тем лучше для Вани. Вариант выпрашивать у кого-то деньги я не рассматривала.

На следующий день я отправилась на место съемок. Кожу покрывали мурашки, я чувствовала, как предательски дрожат коленки. Слова Ани, что фотограф не слишком известный, меня никак не успокаивали.

Встретили меня весьма вежливо. Аня сообщила, что Ева, выбранная для съемок, заболела. И агентство, дабы не портить репутацию, готово отправить на съемки меня. Естественно, никакой болезни не было, а Аня как всегда солгала. И что-то подсказывало, что в модельном бизнесе это явно распространённая практика.

Стилист тут же утащил меня в гримерку готовиться. Волосы скрутили в тугую гульку. Губы накрасили алой помадой, после чего меня облачили в прямое красное платье в пол.

Когда я вышла из гримерки, фотограф все еще снимал другую модель, я должна была быть последней. И, подойдя ближе, чтобы увидеть, как все проходит, я услышала:

— А теперь повернись, покажи мне эмоции, покажи мне глаза.

Этот голос я хорошо знала. Когда-то при его звучании мое сердце было готово перевернуться и сделать сальто. Это голос принадлежал Антону Макарову, моей первой школьной любви. Из-за светлых волос и приятной улыбки девчонки называли его «солнечный мальчик». От него всегда веяло позитивом и каким-то невероятным теплом.

В школе я никогда и надеяться не могла на его симпатию, так, списать домашку, в лучшем случае переброситься парой фраз. Даже эту малость я считала за счастье. Слишком хорошо понимала, что я ему не пара, что не стоит и пытаться добиться его внимания. Я привыкла, что для него я была пустой тенью, и оставила всяческую надежду понравиться ему. Но сейчас, оторвавшись от фотоаппарата, он смотрел на меня с неподдельным восхищением, будто не в силах отвести взгляд, отчего тут же потеплело на сердце, а губы сами собой расплылись в улыбке.

— Валерия Литвински, — почтительно произнес он и сделал шаг вперед, чтобы поцеловать мне руку. Такой приятный, немного пижонский жест. Пронзительный взгляд снизу вверх, от которого у меня тут затрепетало сердце в груди.

— Рад, что вы согласились участвовать в нашем проекте, — сказал он и начал рассказывать подробнее о концепциях и собственных задумках. Захватив мое внимание, он явно позабыл о девушке, которую только что снимал, и через несколько минут она сама решила покинуть фотозону, так ничего и не сказав фотографу. Как говорила Аня, модель не должна ни на что жаловаться, ей платят не за это.

Антон все продолжал говорить, а я все еще не могла оторвать от него взгляд. Как же он изменился за то время, что мы не виделись. Нет, он всегда был красивым, но сейчас раздался в плечах, на подбородке появились легкие следы светлой щетины, по которой мне так хотелось провести рукой, а на голове была модная стрижка, прилизанная гелем. Удивительно, что после стольких лет мы пересеклись здесь, на съемках для одного журнала. Впрочем, Антон со школы увлекался фотографией, а я…

— Можно называть вас просто