Двое мужчин перестали завывать и удивленно уставились на меня.

— А музыка? — слегка заплетающимся языком спросила у них же. Я чувствовала себя на удивление легко и беззаботно. Они отставили в сторону напитки и удивленно осмотрелись. «У вас. У вас спрашиваю, милы-е-ее». Не ответили.

— Так ты нам сама спой. Мы подыграем. Правда, Тормий.

— И то правда, Формий!

И они вдвоем начали нескладно хлопать в ладоши и натянуто улыбаясь.

Слуха, надо сказать, у них не было. Зато у меня было все — и слух, и голос, и желание.

Хотела бы я на этом моменте сказать: «А дальше, как в тумане», но я все отчетливо помнила.

Началось всё с «Вдруг, как в сказке хлопнула дверь1…»

И эта песня оказалась пророческой. После того, как я забралась на сцену и начала петь, в таверне стало намного оживлённее. Во-первых, Тормий и Формий созвали людей с улицы, а кого не звали — пришли сами. Когда народ собрался у полуразвалившейся сцены, на которой произошел мой дебют, жара шла во всю. Людям нравилось. Песочные платки внизу прыгали, кричали и танцевали в такт. На словах «В темно-синем лесу, где трепещут осины…2» ко мне начал пробираться никто иной как Шэн. А поскольку я тщательно подражала герою Юрия Никулина и старательно размахивала ногами — а-ля канкан, ко мне он подобрался не сразу. Да что там? Я даже про больную ногу забыла. И нисколько не удивилась тому факту, что как только у него получилось пробиться, он подлым приемом схватил меня со спины подмышки и начал стаскивать со сцены.

— Катя! Ты что творишь? Я сказал сидеть тихо и ничего не пить.

Я же не могла уйти со сцены просто так и всем своим двадцати почитателям старательно кричала:

— Ал би бег! Ал би бег!3А что? У Шварценеггера получилось же вернуться, чем я хуже?

Прошло уже полчаса с момента, как мой концертный зал опустел и зрители разошлись. Некоторые на прощание хлопали меня по плечу или просто махали рукой. Все это время под недовольным взглядом карих глаз я давилась водой, плотно обхватив кружку ладонями и не отрывая от глиняного дна взгляд. Еще раз наиболее громко и жалобно всхлипнула и сделала большой глоток.

— Отпустило? — подал голос надзиратель.

— НЕТ! — буркнула, не глядя.

— Ясно. А я к ней торопился. Переживал! И что я вижу: оставленная мной девушка поет на сцене странные песни и фривольно, — он подчеркнул это слово, — фривольно танцует перед местными алкашами.

Оторвала взгляд от кружки и напоролась на недовольный взгляд Шэна, он сидел откинувшись на спинку стула, сложив на груди руки в замок. «Торопился?» — никогда бы не подумала, но сердечко приятно встрепенулось.

Я не нашлась с ответом, и между нами воцарилась тишины, густая и тягучая. Формий и Тормий, где-то в одном с нами пространстве, продолжили банкет и поднимали кружки исключительно за благородные вещи — за мир, любовь, за будущую хранительницу и, как ни странно, за меня.

— Я знаю, где сейчас можно найти твоего приятеля, — спокойно произнес Шэн, — вздернула брови, — он в относительной безопасности и мы его вытащим.

Я просто кивнула.

— Это же не просто чай? — задала, наконец, интересующий меня вопрос, с Серегой разберемся чуть позже.

Шэн как-то устало вздохнул и поведал мне занимательную историю одного напитка, в честь которого и был назван этот трактир. Оказалось, что он состоит из корешков каких-то пустынных трав и костного порошка того самого несчастного Янка. Такой чай готовят только в этом месте по древней технологии, существовавшей еще до катастрофы. Раньше, когда мир был цветущим и полным жизни, этим напитком местные ведьмы восстанавливали силы, а так же просматривали сущность человека. То есть я напилась местного наркотика, Браво, Катя! Молодец! Шэн, увидев мою шокированную физиономию, поспешил заверить, что он относительно безвреден, просто дарит расслабление и раскрывает тайные помыслы и желания. Собственно, это я и показывала, отплясывая на сцене.

Видимо, мне стоит переосмыслить список своих внутренних ценностей.

Глава 10

Сытой желудок давил на мозг и заставлял того отдавать команды прочим органам на отдых.

Из-за стола в «Эйфории» я поднималась медленно, опираясь на столешницу, ноги держали с трудом. Я не чувствовала опьянения, лишь не понимание своего состояния и немного стыд.

Наконец, сделала шаг и оказалась в крепких мужских руках.

Шэн держал меня аккуратно, его губы были плотно сжаты, а на правом виске пульсировала синяя вена, выдавая крайнюю степень напряжения.

— Все хорошо, — прошептала ему и растянула губы в улыбке, отчего-то моя улыбка мужчину нисколько не успокоила, и он ловко подхватил меня на руки вновь куда-то понес.

Неожиданно для самой себя я уснула, мы даже не успели пересечь порог таверны. Уснула, словно провалилась в кому. И в ней, в коме, мне виделись цветные ленты, они кружили надо мной, и я некоторые из них ловила и вновь отпускала, ловила, крутила в руках и отпускала. Странный сон…

— Нет, девочке надо приживить все оставшиеся листы и тогда она поправится. Понимаешь? — старушечий голос был хриплым и тихим, но именно он меня вытянул из сновидений.

— Я не уверен, надо ли это ей, — так же тихо говорил Шэн. — Она сегодня выпила Эйфорию и, понимаешь, она пела и танцевала…

Не уверена, но, кажется, в его голосе послышалась улыбка.

— Ой, мальчик мой, ты сам прекрасно знаешь, что отторгнуть дар не просто, да и нашему миру давно пора оживать. Может, это и есть наше спасение.

— Она не сможет, Клотиль. В хрониках все хранители были отмороженными стервами, у них не было ничего, кроме силы, расчёта, и их это устраивало.

— Да, Шэнли, и эта девочка изменится. Ты этого боишься?

Послышалось странное шуршание.

— Я ничего не боюсь, Кло, — раздалось ледяное.

— Вот и правильно! Таким как ты не стоит ничего чувствовать. Твой отец потерял все: сначала твою мать, затем тебя, а после и жизнь за то, на что не имел права. На любовь хранителя никто не имеет права, а она не имеет права любить.

— Я понял тебя, Кло.

— Надо скорее приживить остальные схемы и тогда ей станет легче.

— Да, понял я, — как-то недовольно проговорил мужчина.

— Кстати, Шэнли, — теперь голос старухи был игривым, — мои девочки тебя заждались. Предупредить Мари. Она часто о тебе спрашивает.

Мое сердце ухнуло, ну конечно! Клотиль. Отдых. Мужики. Мари. Девочки. Это бордель!

Хотела спрыгнуть со