от жизни… Он хотел, чтобы она смотрела на него иначе, с большей симпатией, возможно, сама подталкивала к действиям, однако сейчас, отчетливо ощущая ее запах, он сам не понимал, когда и почему принял решение не опережать события. Там, в лесу, возможно, это было логично, но не теперь, когда одежды на ней значительно меньше.

— Может, тебя это не порадует, но обещаю, удовольствия в твоей жизни будут, они точно смогут компенсировать потерянное.

Как любой мужчина, Торбранд хотел иметь сыновей. Он много думал, как будет их растить, воспитает храбрыми воинами, чтобы потом они могли отличиться в бою. Но о женщине, которая родит их, не думал совсем. О той, которая будет помнить и почитать его в случае гибели в сражении. Сочетанием смелости и покорности Эльфвина напомнила ему матушку и приносимые ею жертвы ради семьи, включая последнюю. Он помнил, как она тревожилась, когда отец уезжал воевать, и никто не знал, вернется ли он в этот раз. А потом лечила его раны, когда он, окровавленный, появлялся на пороге. Как оплакивала смерть двух старших сыновей, братьев Торбранда, отправившихся вместе с соплеменниками в чужие земли, но так и не вернувшихся.

Теперь он отчетливо понимал, что всегда мечтал о блестящей победе, а не безвестной смерти на поле боя, как сотни и тысячи воинов. И жене будет что рассказывать сыновьям о его героизме, когда он снова и снова станет отправляться в поход на завоевание новых территорий во славу короля. Сегодня, пожалуй, впервые в жизни он серьезно задумался о том, как важна окажется роль женщины в его жизни.

Эльфвина не отводила от него взгляда, хотя губы ее несколько раз дрогнули. Она держалась стойко, не позволяя себе столько страха, сколько не смогла бы вынести.

А Торбранд задумался, что такое сильное влечение к этой леди должно его настораживать.

— Если ты решил меня побить, — заявила она, — не медли. Ожидание намного хуже.

— Ты ошибаешься. Ожидание не хуже. — Он вскинул бровь и улыбнулся. — Я не собирался бить тебя сегодня. Ты разочарована?

— Я лишь хочу знать, чего ожидать.

— Ты принадлежишь мне, Эльфвина. Я могу делать с тобой все, что захочу. Это ты можешь ожидать.

Она сцепила пальцы и покраснела и вновь порадовала его тем, что на лице отразилось не отвращение, а скорее смущение.

— Я стану твоей… — Она замолчала и затаила дыхание.

Он невольно напрягся, ожидая, какое определение она выберет, и разочаровался, когда она не закончила фразу. Рабыней? Наложницей?

Эльфвина смотрела на его крепко сцепленные руки.

— Не бойся, — произнес Торбранд, удивившись, что не сдержался. Видимо, действительно не мог. — Если будешь во всем меня слушаться, я тебя награжу.

— Наградишь? — эхом отозвалась женщина.

Он обхватил ее за шею и потянул к себе. Она не сопротивлялась. Голова ее легла ему на грудь, при этом она тихо застонала. Это произвело на него неожиданно сильное впечатление, он был в шаге от того, чтобы взять ее здесь же в следующее мгновение. Не думая ни о чувствах, ни о последствиях. Ее губы были совсем рядом, аромат тела смешивался со свежим запахом снега и дыма костра. И вкус ее губ был медовым, и все в ней было восхитительно, даже золотистые искры в глазах. И то, как она поддавалась ему, будто иначе и быть не могло.

Он был возбужден до предела, но все же неизвестная внутренняя сила его сдерживала.

— Ты ведь невинна, — прохрипел он.

Несмотря на полумрак, он отчетливо видел ее лицо, почувствовал, как она с трудом сглотнула и кивнула.

Его ладонь лежала на шее девушки, и он ощутил, как вспыхнула жаром ее кожа. Губы разомкнулись, дыхание стало прерывистым, он с трудом устоял перед соблазном поцеловать эту женщину. Свою женщину.

— Моя, — прорычал он, опуская голову.

Раньше он никогда не имел дело с нетронутыми женщинами. Свободного от сражений времени у него было мало, зачем еще тратить его на обучение девственницы тому, как доставить ему удовольствие. Но с Эльфвиной все иначе. Было в ее невинности нечто, что его возбуждало. Он желал ее, желал получить от нее все. В этом он уверен.

И непременно получит.

Он был человеком с искалеченной судьбой, как и все, кто провел жизнь в походах. Вся его жизнь прошла на поле боя, руки его были в крови чаще, чем чисто вымытыми. Как же прикоснуться ими к такому созданию, источающему аромат солнца и меда? Он никогда не сможет сделать ей больно.

И совсем не хотел, чтобы ей было больно.

Он уверял себя, что ему самому будет проще, если она отдастся ему по желанию, брать силой принадлежащее себе не хотелось. Ее чистота озарила светом это хмурое место и темную ночь. Это награда и радость, которую надо принять с достоинством. До знакомства с ней он полагал, что встретит женщину такую же порочную, как и все, кто долго жил при дворе. Так было всегда в каждом королевстве.

Торбранд решил, что не будет спешить. Мужчине, поступившему с женщиной безрассудно, придется за это расплачиваться. Рано или поздно. Так всегда говорила матушка.

— Тебе лучше поспать, — произнес он, перекладывая ее голову так, чтобы ей было удобно.

Потом обнял за плечи и стал ждать, когда она перестанет дрожать. Ждать пришлось долго, и он вздохнул с облегчением, когда она успокоилась.

Он положил подбородок ей на макушку и еще долго лежал без сна, прислушиваясь, как напряжение покидает ее тело. Так было до той поры, пока не раздался свист, означавший, что пришла его очередь нести вахту.

Быстро одевшись, он вышел из шатра, оставив Эльфвину спать под шкурами. Холод ударил в лицо, будто пощечина, напомнив, кто он такой и почему находится здесь с дочерью врага.

И удовольствия здесь ни при чем.

Глава 5

Эльфвина проснулась одна. Она села и внимательно огляделась, словно в этом крошечном шатре было место, где мог спрятаться такой огромный мужчина. Рядом действительно никого. Сердце забилось так сильно, что грозило выскочить наружу.

Она прижала руку к груди и принялась дышать медленно и глубоко, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Пришедшая в голову мысль заставила ее проверить, там ли лежит ее одежда, где ее оставил Торбранд. Нож на месте и чулки тоже. Ее репутацию не назвать теперь безупречной, однако она сохранила невинность. Вряд ли заснула и забыла, что с ней сотворил мужчина. Хотя много раз в жизни слышала откровенные разговоры женщин, которые, впрочем, лукавили, утверждая, что так и поступали после того, как