на встречи с кем-либо, но особенно готовится к событию такого исторического значения, читая как можно больше материалов, которые мы могли для него собрать.

Главная ответственность за сбор материалов возлагалась на Уинстона Лорда. Мы готовили ряд аналитических материалов, которые составлялись Уинстоном и просматривались мной, и он собирал все материалы. И, таким образом, у Никсона собиралась большая подборка справочных материалов для подготовки к визиту. В дополнение к этому наша команда СНБ и я совершили в октябре, между секретной поездкой в июле 1971 года и визитом Никсона в феврале 1972 года, визит в Китай, в ходе которого мы начали готовить проект коммюнике. А причиной этого был тот факт, что мы не хотели, и совершенно очевидно, что китайцы тоже не хотели возникновения ситуации, в которой выработка коммюнике была бы втиснута в период 3–4 дней встречи на высшем уровне, и тогда могли бы возникнуть напряженности, которые было бы трудно удержать под конт-ролем.

Так, в октябре 1971 года Уинстон Лорд и я, и та же команда, которая была во время секретной поездки, усиленная передовой группой для подготовки визита Никсона, которая готовила фактические условия пребывания, отправились в Китай на сравнительно длительный период. Думаю, примерно одну неделю, и мы начали готовить выработку того, что станет Шанхайским коммюнике. Мы привезли с собой проект типичного коммюнике, с рядом расплывчатых договоренностей и ничего не значащих общих мест. Я вспоминаю, что вначале Чжоу Эньлай, как представляется, хотел работать над такого рода проектом коммюнике. Но он вернулся на следующий день и сказал, что Мао посчитал его полной чушью.

Мы на самом деле дали Чжоу Эньлаю проект, и он ушел, а вернулся на следующий день.

Все так. Мы передали Чжоу Эньлаю наш проект, и это то, что я имел в виду, когда я сказал, что он, кажется, готов был обсудить его. Как уже было сказано раньше, он вернулся на следующий день. И он сказал, что Мао полностью отверг его, потому что проект создавал неверное впечатление и что самое лучшее было бы составить проект коммюнике, в котором каждая сторона изложила бы свои противоположные взгляды настолько четко, насколько возможно, а затем перечислить несколько взаимных договоренностей. Он полагал, что это будет, во-первых, точным отражением реальной ситуации и, во-вторых, он позволит как-то выпятить достигнутые договоренности.

Вдобавок ко всему, этот визит в октябре состоялся всего через несколько месяцев после снятия с должности Линь Бяо. (Линь Бяо был назначен преемником Мао с 1969 года.) Когда мы прибыли в государственный гостевой дом, мы обнаружили там несколько брошюр об «империалистической Америке». Мы собрали все документы, и наши сотрудники передали их одному из их протоколистов и сказали: «Эти материалы были оставлены предыдущей группой гостей». На следующий день Чжоу Эньлай сказал: «Имейте в виду, что мы иногда стреляем из пустых пушек». Чжоу дал ясно понять, что он дистанцировался от этих памфлетов.

Так они, что ли, были специально оставлены китайцами?

Ну конечно. Такого просто быть не могло, чтобы это было сделано случайно.

Возвращаясь вновь к коммюнике, предложение констатировать разногласия как способ подчеркнуть ключевые договоренности является одной из тех идей, о которых, когда с ними сталкиваетесь, вы обязательно скажете себе: «Почему я сам не додумался до чего-то такого?»

Теперь мы оказались в трудном положении, потому что сидели в Пекине и у нас не было ежедневной связи с Вашингтоном. Они предлагали изменить всю структуру коммюнике. Но я был уверен в одном. Что бы ни мог сказать Никсон в кулуарах отдельным людям, он никогда не отказывался поддерживать переговоры, которые проводились от его имени. А поэтому я был уверен, что если мы пришли к выводу относительно лучшего способа решения проблемы, то он поддержал бы нас. Кроме того, я был полностью убежден в том, что он согласился бы с тем, что это была хорошая идея.

Кроме того, коммюнике, в котором каждая сторона высказывает свое мнение, вызывает намного больше доверия, а также успокоит общественность нашей страны, но и не заставит волноваться соответствующих наших союзников по поводу того, что мы достигли каких-то секретных договоренностей. Такого никогда ранее не было.

Никогда не было дипломатического документа, который разрабатывался бы таким способом или имел такую структуру.

Раньше вы говорили, что Никсон имел представление о стратегической цели, к которой он стремился, но поручил вам придумать, как этого добиться. Каковы были цели, которые Никсон преследовал поездкой в Китай и в Шанхайском коммюнике?

Что касается долгосрочных целей, то у Никсона и меня было совершенно одно и то же понимание. Никсон больше, чем я, чувствовал и осознавал воздействие ситуации внутри страны. Но мы в течение ряда лет прилагали усилия для того, чтобы у американского народа появилось видение мира во Вьетнаме. И он видел огромные выгоды для американского народа, который стал понимать, что у него есть президентская власть, которая имеет видение относительно мира во всем мире. Так что это был аспект, который был уникально никсоновским. Он и я, мы оба, четко понимали, какое влияние это окажет на Советский Союз.

И мы еще не выработали в деталях, каким образом то, что начиналось как действие разового порядка, могло бы стать постоянной характеристикой в действии. Речь идет о ситуации, когда мы определяли бы свое положение, при котором мы были бы ближе как к Китаю, так и к Советскому Союзу, чем они будут по отношению друг к другу. Но мы предвидели это в ежегодных президентских отчетах, которые мы составляли (публиковали каждый февраль) и которые Никсон одобрял и учитывал в свой работе. Это было уникальное явление среди президентов, с которыми я имел дело, такое глубокое погружение в предмет.

В чем была уникальность Шанхайского коммюнике? Чем оно отличалось от других документов или коммюнике по встречам на высшем уровне?

Здесь собрались два отъявленных противника, которые встречались на уровне президентов. И они выработали сравнительно длинный документ, который затронул большое количество проблем. В нем говорилось, что американская позиция заключается в том-то, том-то, китайская позиция заключается в том-то и том-то. А по ряду вопросов позиции были совершенно противоположными. Каждая сторона могла свободно констатировать свои собственные взгляды, но каждая сторона позволяла другой стороне комментировать ее позицию.

Приведу один пример, когда я сказал Чжоу Эньлаю: «Если вы внесете коррективы в это предложение, мы дадим вам возможность вставить предложение в нашей части». Он сказал: «Я этого не хочу. Если вы сможете убедить меня внести