В любом случае таким было наше убеждение. Но время было весьма нестабильное.

И китайцы тоже чувствовали себя изолированными. Я полагаю, что они представили себе, что если они откроются для нас, то Европа и Япония примут участие в этом деле. Они войдут в Организацию Объединенных Наций. В дополнение к установлению баланса с русскими, как я полагаю, они пытались использовать нас, чтобы выйти из изоляции.

Несомненно, у них были свои собственные цели. Но их главным страхом в первые несколько лет наших отношений было нападение со стороны Советского Союза. И они хотели, чтобы мы стали противовесом, не признавая того, что именно это было их целью.

Итак, отношения были таковы: Соединенные Штаты преследовали свои собственные цели; китайцы имели свои собственные виды. Они совпадали. Китайско-советский раскол вы смогли распознать довольно рано и использовать его.

Если вы посмотрите на начало работы администрации Никсона и кто-то сказал бы тогда, что в пределах весьма небольшого периода времени мы собираемся улучшить наши отношения как с Советским Союзом, так и с Китаем, а потом собираемся провести большую серию переговоров с Советским Союзом после нашего открытия Китаю, то люди сказали бы: «Это абсолютная фантазия».

Думали ли в Советском Союзе о том, что существует возможность улучшения отношений между Соединенными Штатами и Китаем?

Да. Ну, интересно, что, когда я убедился в том, что мы не сможем выиграть вьетнамскую войну таким путем, как мы собирались это сделать, я, по собственной инициативе, в составе международных исследовательских неправительственных групп отправился в разные восточноевропейские исследовательские центры, чтобы посмотреть, что они думали относительно урегулирования путем переговоров. В ходе тех дискуссий оказалось, что в Чехословакии, к примеру, они были в ужасе от перспективы улучшения китайско-американских отношений, потому что они считали, что это привело бы к подавлению Советским Союзом Восточной Европы.

Отсюда, таким образом, когда я поступил на работу в правительство, эти размышления укоренились в моем собственном подходе.

Так что в своих размышлениях вы уже начали понимать, что существует вероятность того, что сможете открыться Китаю?

Теоретически я думал, что да, это возможно. Я уяснил, что имеется некоторая основа для этого. Но я не знал достаточно о Мао, честно говоря. Я руководствовался общепринятыми истинами. Когда Уинстон и я уже находились по пути в Китай, ЦРУ опубликовало исследование по Китаю, в котором были перечислены все причины того, почему Китай мог бы двинуться навстречу Соединенным Штатам, однако отмечалось, что ни одна из них не станет действовать, пока Мао остается жив.

Также и Советы пытались втянуть нас в ряды настроенных против Китая во время кризиса 1969 года.

На самом деле очень важно понять в политике Никсона, что все это время мы курсировали в условиях потенциальных катастроф. Я имею в виду, предположив, что они выставят меня в Китае и скажут, что американцы пришли сдаваться, или откажутся от своих заявлений. Никсон был бы уничтожен. Он попал бы в западню. Какими бы ни были его выражения, он оставался очень спокойным в отношении сохранения американской позиции перед лицом возникавших трудностей.

Мы уезжали в июле 1971 года, и Никсон не говорил нам на прощание: «Будьте теперь очень осторожными». Когда мы уезжали, он сказал нам: «Сделайте это». У меня не было никаких возможностей связи с ним, пока я находился в Китае.

Очень трудно понять, что в те дни у нас вообще не было никаких отношений с Китаем. Пока вы были там, вы не могли связаться с Белым домом.

Мы не могли связаться с Никсоном. Я не думаю, что мы могли бы связаться с ним даже по обычному телефону. У них не было на это технических средств.

Хотя мы надеялись, что сможем организовать президентский визит, этого никто не гарантировал до нашего отлета. Вот почему вам была так необходима эта первая секретная поездка, чтобы скорее провести зондаж, чем подвергать всех потенциальной катастрофе.

Если вы посмотрите на стенограмму нашего разговора в первые два дня, то Чжоу Эньлай и я звучим как два вузовских профессора, обсуждающие природу международной системы.

Так, вечером в субботу у нас оставалось около 12 часов. Встреча закончилась, потому что Чжоу надо было идти на официальный обед. Я сказал: «Как мы проведем вечер?» А он сказал: «Прежде всего надо будет что-то сказать об этом визите».

Я сказал: «О каком визите?»

Он ответил: «Относительно обоих визитов».

Итак, тогда мы поняли, что собираемся получить приглашение для президента. Но затем Чжоу исчез, а мы должны были заниматься выработкой текста.

А проблема заключалась в том, что они хотели, чтобы это все выглядело так, будто Никсон очень хотел приехать в Китай, мы же хотели, чтобы это выглядело так, будто Китай страшно хотел приезда Никсона.

Точно. Эта проблема не была решена, когда мы отправились спать, и оставалась нерешенной за два часа до вылета.

Глава четвертая

Встреча на высшем уровне между Никсоном и Мао

Никогда до этого или после этого не было такого дипломатического документа, подобного Шанхайскому коммюнике 1972 года, который так пояснял бы президентский визит в Китай. Уникальный по своему настрою и структуре, этот документ все еще служит примером и сегодня.

Этот визит на высшем уровне принес как немедленные результаты, так и длительные отклики. Суть прорыва заключалась в том, чтобы обойти разногласия с помощью односторонних заявлений, отложить разрешение неразрешимых проблем и на фоне такого откровенного подхода обратиться к решению общих стратегических задач.

Окончательный результат столкнулся с классическим условием успешных переговоров – победа для обеих сторон. Китай вышел из дипломатической изоляции, вызванной продолжающейся «культурной революцией», и получил чувство защищенности от угрожающего северного соседа. Соединенные Штаты подключили эту великую страну к активности, сохранив при этом политические связи и связи в области безопасности с Тайванем, получили немедленные прорывы в отношениях с Москвой и заполучили поддержку на переговорах во Вьетнаме.

В более широком плане Вашингтон продемонстрировал дипломатическую прозорливость в условиях напряженности как внутри страны, так и за ее пределами, поднял моральный дух уставшего американского народа.

* * *

Соединенные Штаты и Китай не разговаривали друг с другом в течение 25 лет. Как вы готовили Никсона к этой поездке?

Советник по безопасности должен понимать, как президент работает. Нет какого-то абстрактного способа, чтобы советник по безопасности смог узнать это. К тому времени мы уже поняли, что Никсон готов прочитать большущие доклады, что он готовится сам