Он потянул носом и спросил:

— Тут где-то яйца варят?

Аннаконда заключила супруга в драматические объятия.

— Дорогой мой! Сказочный мой принц! У меня чудесные новости! Мои милые сестры приехали к нам погостить.

Пока она представляла сестер, те обихаживали зятя, поправляя его галстук, гладя по щекам и восхищаясь его внешностью.

— До чего красив! — вскричала Биссектриса. — А сестра не говорила, что вышла замуж за актера.

— И за успешного бизнесмена! — проворковала Медианна. — Ты только глянь, какой роскошный отель!

Оказывается, красномордый дядя может покраснеть еще сильнее.

— Оч-очарован, дамы, — бормотал он. — Счастлив познакомиться!

— Племянничек! — нежно воззвала Аннаконда. — Будь славным маленьким коридорным, отнеси вещи моих сестричек в номер!

Она ласково улыбалась, а глаза у нее — острые черные точки. Уоррен молча кивнул Биссектрисе и Медианне, подхватил чемоданы, коробки и сумки. Сверху гостьи навалили котел, который один весил почти столько же, сколько сам мальчик.

Уоррен едва устоял под таким грузом и ничего не видел поверх него. Он пошатывался, пытаясь сохранить равновесие, и багаж опасно кренился вместе с ним.

— Номер 805, — сказала Аннаконда. — Беги веселей!

— Гостиница же пуста! — напомнил Уоррен. — Наверное, вашим сестрам удобнее было бы на нижнем этаже.

— Что? — возмутилась Аннаконда. — Лишить их прекрасного вида из окна? А они-то приехали издалека! Нет уж! Неси их вещи в номер 805, пусть сестры насладятся волшебным пейзажем!

— И поаккуратнее! — рявкнула Биссектриса. —

Уоррен медленно взбирался по лестнице; колени подгибались, руки болели. Он слышал, как хихикают гостьи, осыпая Руперта хвалой и лестью. Башня чемоданов грозила в любой момент опрокинуться, но Уоррену как-то удавалось не уронить ее, и вот, пыхтя и отдуваясь, он добрался до восьмого этажа и споткнулся на пороге номера 805. Он успел пинком распахнуть дверь — и тут сумки стремительно посыпались и разлетелись по всей комнате.

Уоррен не помнил уже, когда в последний раз готовил номер для гостей. Он всегда мечтал, как этот момент настанет и он будет убирать номер не спеша, наслаждаясь. Но, оглядевшись по сторонам, он увидел, что Аннаконда разорила комнату. Кровати стояли боком, тумбочка было опрокинута и выпотрошена, дверь в кладовку сорвана с петель. И самое скверное — затхлый запах, как у потных, забытых в ящике носков.

Уоррен принялся за дело: он раздвинул тяжелые шторы и открыл окно, впустив свежий воздух. Расставил по местам мебель, подмел. После того как он застелил кровати свежим бельем и накрыл пышными одеялами, комната стала намного уютнее. Здорово было бы еще положить мятные шоколадки на подушки.

Ванная была в лучшем состоянии. Уоррен проверил, работают ли краны. Вода была немного ржавая, но примерно через минуту она очистилась. Уоррен наполнил кувшин и поставил его на тумбочку между кроватями. Удовлетворенно кивнул: дело сделано на совесть.

Когда Уоррен выскользнул из комнаты в коридор, его брюхо вдруг громко заурчало. Он ведь так и не поел и уже пропустил время ланча. Он бы заскочил в кухню — шеф Буньон, конечно же, приберег ему перекус, — но не решался пройти мимо Аннаконды с сестрицами. В итоге он решил спуститься на лифте для подачи блюд и вовсе не заглядывать в холл.

Уоррен свернул за угол и остановился как вкопанный. У входа в лифт скорчилась какая-то темная фигура. Словно вынюхивала ароматы кухни, поднимавшиеся по шахте. Почувствовав приближение Уоррена, фигура обернулась и поднялась во весь рост.

Уоррен помнил, что ему следует быть вежливым и приветливым, но этот гость был на редкость страхолюден, а мальчик и без того с утра натерпелся. Зловещее, едва ли человеческое лицо…

Уоррен повернулся спиной и кинулся прочь по коридору. О ужас: за ним приглушенное бинтами сопение, тяжелые шаги! Погоня!

Паника придала Уоррену сил, он мчался по коридору, мимо картины, на которой мощный жеребец перемахивал через грядку с турнепсом, мимо книжной полки — вместо книг сплошь модные журналы Аннаконды. Он свернул за угол, за другой, за третий; потертый до дыр ковер скользил и собирался складками под ногами, будто специально мешая уйти от преследователя. Каждый раз, когда Уоррен осмеливался глянуть через плечо, — вот он, Бледномордый, почти за спиной, гонится за ним, точно борзая.

Наконец Уоррен с облегчением завидел впереди лестницу. Запрыгнул на перила и соскользнул на седьмой этаж. Бледномордый с грохотом обрушился вниз по ступенькам, перескакивая по две за раз. Легкие лопались; Уоррен метнулся в коридор и чуть не столкнулся на бегу с бронзовым изваянием лисы. Он и сам загнанная лиса: тело изнемогало, отказывалось мчаться дальше на такой же головокружительной скорости.

Вдруг он заприметил уголком глаза, как мелькнуло что-то белое, — и тут же ледяные пальцы обхватили его запястье. В следующий момент кто-то втащил Уоррена в швейную комнату, и дверь захлопнулась.

Перед ним стояла та девочка из лабиринта. Ловким движением руки она задвинула засов и поднесла бледный палец к бледным губам:

— Ш-ш-ш!

Швейная была пуста. Давно уже никто не пользовался этим оборудованием. Со стенных крюков свисали пыльные клубки некогда ярких и пестрых ниток, на полке были свалены тюки проеденной молью ткани. Посреди комнаты на шатком столике громоздилась древняя швейная машина.

Уоррен уже слышал в коридоре шаги Бледномордого и его тяжелое дыхание, но потом эти звуки затихли. Он опустился на пол; в тишине его сердце громко стучало.