Хинкстон подумал.

— Что ж, наверно, я бы стал понемногу перестраиватьмарсианскую цивилизацию так, чтобы она с каждым днем все больше напоминалаземную. Если бы существовал способ воссоздать земные растения, дороги, озера,даже океан, я бы это сделал. Затем средствами массового гипноза я внушил бывсему населению вот такого городка, будто здесь и в самом деле Земля, а никакойне Марс.

— Отлично, Хинкстон. Мне кажется, мы напали на верныйслед. Женщина, которую мы видели в том доме, просто думает, что живет на Земле,вот и все. Это сохраняет ей рассудок. Она и все прочие жители этого города —объекты величайшего миграционного и гипнотического эксперимента, какой вамкогда-либо придется наблюдать.

— В самую точку, капитан! — воскликнул Люстиг.

— Без промаха! — добавил Хинкстон.

— Добро. — Капитан вздохнул. — Дело как будтопрояснилось, и на душе легче. Хоть какая-то логика появилась. А то от всей этойболтовни о путешествиях взад и вперед во времени меня только мутит. Если же моепредположение правильно… — Он улыбнулся. — Что же, тогда нас, похоже,ожидает немалая популярность среди местных жителей!

— Вы уверены? — сказал Люстиг. — Как-никак,эти люди своего рода пилигримы, они намеренно покинули Землю. Может, они вовсене будут нам рады. Может, даже попытаются изгнать нас, а то и убить.

— Наше оружие получше. Ну, пошли, зайдем в следующийдом.

Но не успели они пересечь газон, как Люстиг вдруг замер наместе, устремив взгляд в дальний конец тихой дремлющей улицы.

— Капитан, — произнес он.

— В чем дело, Люстиг?

— Капитан… Нет, вы только… Что я вижу!

По щекам Люстига катились слезы. Растопыренные пальцыподнятых рук дрожали, лицо выражало удивление, радость, сомнение. Казалось, ещенемного, и он потеряет разум от счастья. Продолжая глядеть в ту же точку, онвдруг сорвался с места и побежал, споткнулся, упал, поднялся на ноги и опятьпобежал, крича:

— Эй, послушайте!

— Остановите его! — Капитан пустился вдогонку.

Люстиг бежал изо всех сил, крича на бегу. Достигнув серединытенистой улицы, он свернул во двор и одним прыжком очутился на террасе большогозеленого дома, крышу которого венчал железный петух. Когда Хинкстон и капитандогнали Люстига, он барабанил в дверь, продолжая громко кричать. Все троедышали тяжело, со свистом, обессиленные бешеной гонкой в разреженноймарсианской атмосфере.

— Бабушка, дедушка! — звал Люстиг.

Двое стариков появились на пороге.

— Дэвид! — ахнули старческие голоса. И онибросились к нему и засуетились вокруг него, обнимая, хлопая по спине. —Дэвид, о, Дэвид, сколько лет прошло!.. Как же ты вырос, мальчуган, какойбольшой стал! Дэвид, мальчик, как ты поживаешь?

— Бабушка, дедушка! — всхлипывал ДэвидЛюстиг. — Вы чудесно, чудесно выглядите!

Он разглядывал своих стариков, отодвинув от себя, вертел ихкругом, целовал, обнимал, плакал и снова разглядывал, смахивая слезы с глаз.Солнце сияло в небе, дул ветерок, зеленела трава, дверь была отворена настежь.

— Входи же, входи мальчуган. Тебя ждет чай со льда,свежий, пей вволю!

— Я с друзьями. — Люстиг обернулся и, смеясь,нетерпеливым жестом подозвал капитана и Хинкстона. — Капитан, идите же.

— Здравствуйте, — приветствовали их старики. —Пожалуйста, входите. Друзья Дэвида — наши друзья. Не стесняйтесь!

В гостиной старого дома было прохладно; в одном углуразмеренно тикали, поблескивая бронзой, высокие дедовские часы. Мягкие подушкина широких кушетках, книги вдоль стен, толстый ковер с пышным цветочным узором,а в руках — запотевшие стаканы ледяного чая, от которого такой приятный холодокна пересохшем языке.

— Пейте на здоровье. — Бабушкин стакан звякнул оее фарфоровые зубы.

— И давно вы здесь живете, бабушка? — спросилЛюстиг.

— С тех пор как умерли, — с ехидцей ответила она.

— С тех пор как… что? — Капитан Блэк поставил свойстакан.

— Ну да, — кивнул Люстиг. — Они уже тридцатьлет как умерли.

— А вы сидите как ни в чем не бывало! — воскликнулкапитан.

— Полно, сударь! — Старушка лукавоподмигнула. — Кто вы такой, чтобы судить о таких делах? Мы здесь, и всетут. Что такое жизнь, коли на то пошло? Кому нужны эти «почему» и «зачем»? Мыснова живы, вот и все, что нам известно, и никаких вопросов мы не задаем. Еслихотите, это вторая попытка. — Она, ковыляя, подошла к капитану и протянулаему свою тонкую, сухую руку. — Потрогайте.

Капитан потрогал.

— Ну как, настоящая?

Он кивнул.

— Так чего же вам еще надо? — торжествующепроизнесла она. — К чему вопросы?

— Понимаете, — ответил капитан, — мы простоне представляли себе, что обнаружим на Марсе такое.

— А теперь обнаружили. Смею думать, на каждой планетенайдется немало такого, что покажет вам, сколь неисповедимы пути господни.

— Так что же, здесь — царство небесное? — спросилХинкстон.

— Вздор, ничего подобного. Здесь такой же мир, и нампредоставлена вторая попытка. Почему? Об этом нам никто не сказал. Но ведь и наЗемле никто не объяснил нам, почему мы там очутились. На той Земле. С которойприлетели вы. И откуда нам знать, что до нее не было еще одной?

— Хороший вопрос, — сказал капитан.

С лица Люстига не сходила радостная улыбка.

— Черт возьми, до чего же приятно вас видеть, я такрад!

Капитан поднялся со стула и небрежно хлопнул себя ладонью победру.

— Ну, нам пора идти. Спасибо за угощение.

— Но вы ведь еще придете? — всполошилисьстарики. — Мы ждем вас к ужину.

— Большое спасибо, постараемся прийти. У нас столькодел. Мои люди ждут меня в ракете и…

Он смолк, ошеломление глядя на открытую дверь. Откуда-тоиздали, из пронизанного солнцем простора, доносились голоса, крики, дружныеприветственные возгласы.

— Что это? — спросил Хинкстон.

— Сейчас узнаем. — И капитан Джон Блэк мигомвыскочил за дверь и побежал через зеленый газон на улицу марсианского городка.

Он застыл, глядя на ракету. Все люки были открыты, и экипажторопливо спускался на землю, приветственно махая руками. Кругом собраласьогромная толпа, и космонавты влились в нее, смешались с ней, проталкивалисьчерез нее, разговаривая, смеясь, пожимая руки. Толпа приплясывала от радости,возбужденно теснилась вокруг землян. Ракета стояла покинутая, пустая.