Дмитрий Мишенин: Рашид, назови точную дату, место и обстоятельства рождения идеи фантастического фильма с Виктором Цоем в главной роли и Биллом Гибсоном в роли соавтора.

Рашид Нугманов: Идея фантастического фильма с Виктором родилась намного раньше, чем появился Билл. Сначала, еще до «Иглы», до моего поступления во ВГИК и до знакомства с Виктором, был проект ретрофильма об алма-атинских стилягах первой половины 60-х под названием «Король Брода» с главным героем по кличке Моро. Когда я познакомился с Виктором, предложив ему написать музыку к фильму, а заодно сняться в «Йя-Ххе», то сразу понял, что роль Моро в «Короле Брода» никто не сыграет лучше него. Он сразу согласился. Я работал над сценарием, подключив в качестве соавторов Аркашу Высоцкого[33] и Ажар Аяпову[34], с перспективой снять проект на «Казахфильме». Но тут подвернулась «Игла», и я перенес персонаж Моро из «Брода» в «Иглу». Одновременно на «Казахфильме» была запущена картина «Балкон» с довольно близкой ретро-историей, хотя и без стиляг, но на том же историческом Броде – на улице Калинина в Алма-Ате 50-х. Поскольку вслед за одной ретро-картиной запустить другую было нереально, мы с Виктором решили отложить «Брод» на несколько лет и после «Иглы» продолжить историю похождений Моро. Я придумал футуристический сюжет о Ленинграде, который становится свободным капиталистическим городом, независимым от охваченного гражданской войной СССР. Первые наброски я начал крапать в 1988 году, но вскоре стал художественным руководителем объединения «Алем» на «Казахфильме», а следом, весной 1989 – избран Первым секретарем Союза кинематографистов Казахстана, – пошли международные фестивали один за другим. У Виктора же начались бесконечные гастроли с группой «Кино». Все это мешало работе, но Виктор меня постоянно теребил, торопил с новым проектом. Наконец, отпраздновав Новый 1990 год, я собрался с духом и где-то 2 или 3 января 1990 года засел за тритмент под рабочим названием «Цитадель смерти» на основе всех моих набросков. За пару недель я написал его, причем сразу же на английском языке, поскольку к тому времени возникло уже много предложений из США и Европы. 18 января 1990 я привез этот тритмент на редфордовский фестиваль «Сандэнс» в Парк-сити, куда приехал вместе с Виктором и представил его как актера на главную роль в новом проекте. С американской стороны в проекте участвовали известный продюсер Эд Прессман, в качестве сопродюсера – Тони Саффорд, представлявший в то время New Line Cinema, и с японской стороны – Amuse Inc. вместе с Кики Мийяке и ее нью-йоркской компанией Little Magic. Сотрудничать с Биллом Гибсоном мне посоветовала моя американская юрист Карен Робсон. Эд Прессман сразу после «Сандэнса» организовал мою встречу с Биллом в Сан-Франциско. Наняли кинозал, в полдень Билл посмотрел «Иглу», а после просмотра мы с ним загуляли. Ходили по ресторанам, потом на квартире Джорджа Ганда[35] я поил его джином с тоником и до утра рассказывал о новом проекте. Под утро сунул ему тритмент и свалился спать, а Билл тихо улизнул в аэропорт на самолет обратно в Ванкувер, куда он еще в 1968 смылся от призыва во Вьетнам. Через пару недель, когда я был уже в Нью-Йорке с Виктором, от Билла пришел факс:

Р.Н.: В последнем абзаце факса уже появилась идея Билла с ядерной боеголовкой. Когда мы с ним вместе работали над сценарием, эта идея выросла в механического паука, заряженного атомной бомбочкой и вскарабкивающегося на Александровскую колонну. Билл называл его Boris the Spider, по одноименной песне группы The Who. Этот вариант (третий по счету) мы начали писать с Биллом в Сиэтле в конце апреля 1990 – я именно поэтому не поехал в Японию, куда вместо меня с Виктором отправилась Джоанна. Факс с окончательным текстом просто был прислан в 1991, уже после гибели Виктора. Для справки: первый вариант был написан мной в конце 1989, второй Гибсоном весной 1990. Второй вариант я нашел, но там нет еще механического паука, мы добавили его в Сиэтле; кстати, мои комментарии ко второму варианту сохранились. А вот фрагмент сценария с Пауком Роботом по имени Борис.