— У тебя встревоженный вид.

Поняв, что разговора не избежать, он решился и поглядел нанее в упор Невысокая, худенькая, немолодая женщина, хрупкая на вид.

Маленькая, гладко зачесанная головка. Подчеркнуто скромноеплатье, но именно платье, никаких халатов она не носит даже рано утром.

Когда мать занята на кухне, она надевает передничек, которыйвсегда гармонирует с полотенчиками и прихваточными рукавичками. Таких ансамблейу нее нашито великое множество.

Кухня, да и вся квартира блестит чистотой, мать сама себяназывает идеальной хозяйкой.

— Скажи, мама, — голос его был тих, нотверд, — каким образом Марина с Лялькой уехали во Францию?

Он был готов к метаморфозе, происшедшей с ее лицом, но всеравно невольно поежился. При упоминании имени его бывшей жены глаза у материсузились, голова стала от этого казаться еще меньше, а шея — тоньше.

— Опять эта женщина, — прошелестела мать голосом,больше похожим на шипение, — что она хочет на этот раз?

— На этот раз хочет не она, а я. — Евгений повысилголос. — Я хочу знать, зачем ты воспользовалась моим паспортом и оформилаЛяльке разрешение на поездку, если я был категорически против?

— С чего ты это взял? — заговорила мать такимфальшивым голосом, что Евгений тотчас уверился в своей правоте.

Но мать уже взяла себя в руки и решила идти, ва-банк.

— Да, я это сделала! И не жалела ни минуты, иначе этаженщина никогда не ушла бы из твоей жизни! Ты сам никогда не разрубил бы этотгордиев узел! Она сама хотела уехать и просила меня помочь! И теперь всемхорошо: ей там, во Франции, с новым мужем, а нам здесь, без нее.

— А Лялька… — начал было он, но махнул рукой и отвлексяна другое:

— Но как, скажи, ты смогла это сделать? Ведь нотариусыразговаривают только с владельцем паспорта…

— Это мое дело. — Мать сжала губы и посмотрела насына таким взглядом, что он отшатнулся.

— Но это незаконно!

— Я ненавижу эту женщину и ее ребенка! — закричаламать и пошла на него неотвратимо, как морская волна. — Я сделаю все, чтобыты выбросил их из головы!

— Но ведь это мой ребенок… — сказал он, но мать неотреагировала. Он хорошо знал эту ее привычку не слышать того, что она нехотела слышать.

— Я сам пойду в консульство и выясню, где находится мойребенок! — пригрозил он.

— Ты этого не сделаешь! — вскричала мать. —Иначе ты меня больше никогда не увидишь!

Она оттолкнула его и бросилась в свою комнату, а там рывкомвыдвинула ящик серванта, где в безукоризненном порядке стояли баночки сбесчисленными кремами и притираниями, а также лежали коробочки с лекарствами.Разбросав лекарства, она дрожащими руками рвала упаковки. Евгений подоспел какраз вовремя, чтобы вырвать лекарства у нее из рук до того, как она успеласунуть их в рот.

— Перестань, мама, ну перестань! — заученнобормотал он. — Ну хорошо, я никуда не пойду.

Пускай все останется как есть, только скажи мне честно: отних не было никаких писем? Марина не писала, что ей там плохо, что она хотелабы вернуться, что Ляльке нужна моя помощь?

— О чем ты говоришь? Разумеется, не было.

— Поклянись моим здоровьем!

— Клянусь! — твердо ответила мать, и сын поверил,что она говорит правду.

Далее последовало обычное в таких случаях примирение, впроцессе которого мать поняла, с чего, собственно, разгорелся весь сыр-бор.

Искусно перемежая свои вопросы ласковыми словами ивоспоминаниями о Женечкином детстве, она выяснила, что ее сына отыскала сестраего бывшей жены, очень решительно настроенная молодая женщина, весьмапривлекательная к тому же. Она была настолько убедительна, что сумела передатьему свои сомнения по поводу отъезда сестры. Какие-то у нее есть не то чтобыдоказательства, но легкие опасения насчет того, что там, во Франции, у сестры сребенком не все в порядке. Во всяком случае, она не остановится на полпути и неоставит Евгения в покое. С его ли помощью или самостоятельно, но она твердорешила выяснить местонахождение своих родственников и связаться с ними.

Мать попросила принести ей чай и откинулась на подушки,утомленно прикрыв глаза, а сама напряженно размышляла. Нельзя допустить, чтобыв их жизни снова появилась эта женщина. Но вполне может случиться, что онавернется. Не получилось с тремя предыдущими мужьями, не получится и счетвертым. Но — нет, этого не будет никогда!

Все матери, за редким исключением, любят своих сыновей, новсе без исключения свекрови терпеть не могут своих невесток. Умные материстараются заранее готовить себя к тому, что в один прекрасный вечер сынпереступит порог их квартиры, ведя за руку смущенную (нахальную, упирающуюся,жующую резинку, скромно потупившую глазки, топающую каблуками и размахивающуюруками как солдат, безвкусно одетую, разговаривающую неприлично громкимголосом, пришепетывающую от волнения или заикающуюся от страха) — в общем, своюлюбимую девушку и скажет: «Познакомься, мама, это Таня (Оля, Ира, Алена, Кристина)…»

И мать посмотрит в глаза девчонке, и сердце ее забьетсянеровно — три коротких удара, три длинных и еще три коротких, — и в ударахэтих, кроме сигнала sos, мать услышит, что пришла она — Та Самая, КотораяОтберет У Нее Сына.

Умная мать найдет в себе силы смириться и уйдет в сторону,чтобы не потерять сына окончательно. Но голосу разума редко удаетсявосторжествовать над материнским инстинктом.

Потому что как ни уговаривай себя, что не ты первая, не тыпоследняя, что сына всегда растят не для себя, а для другой женщины, и что еслине будет у сына жены, так и у нее, матери, никогда не будет внуков — нопредставить, что сокровище — самый умный и самый красивый ребенок в мире, вкоторого ты вложила всю нежность и любовь, — никогда больше не будетпринадлежать тебе, — выше человеческих сил.

Со временем эта боль притупляется, особенно, если сын сневесткой живут дружно, и внуки скрашивают бабушкино существование.

Можно даже испытывать к невестке благодарность за внуков ихвалить за рациональное ведение домашнего хозяйства, но ни о какой любви,разумеется, не может быть и речи.

Светлана Федоровна всегда считала себя женщиной оченьразумной. Во всяком случае, она никогда не хитрила и не лукавила сама с собой.Она очень любила своего сына, заботилась о его воспитании и образовании, ноникогда, даже в мыслях, не допускала, что он может ее покинуть. Он принадлежиттолько ей, и ни одна женщина, не важно кто она будет — топ-модель, бизнес-леди,чемпионка мира по прыжкам на батуте или лауреат Нобелевской премии в областиматематики, — не сможет отобрать у нее сына. Поэтому ни к чему убеждатьсебя, что именно эта очередная претендентка на Женечкину руку ему не подходит,потому что она вульгарна; не умеет себя вести за столом; говорит визгливым голосом;много читает, следовательно, будет кичиться своей образованностью и наставлятьмужа при посторонних; мало читает, следовательно, ему стыдно будет появиться сней в приличной интеллектуальной компании; много работает, следовательно, хочетсделать карьеру, а дома разведет ужей по углам и никогда не будет у негоприличного обеда; вообще не работает, следовательно, сядет мужу на шею и уморитего непосильным трудом; и так далее…