звонких монеток, занятых у Зигфрида, теперь оказалась у Карло в цепкой драконьей хватке, а матушка в далекой деревне, видимо, не досчиталась очередной посылки от любимого сына.

Зигфрид, который подрабатывал писцом и копировальщиком, знал, каково это – считать каждый грош. Однако ему никогда не жалко было для товарища даже последней монетки… Если бы он только знал, на какую бесславную цель буду израсходованы эти деньги!

Это было столь непохоже на Карло – серьезного и ответственного дракончика. Почему он решился на такой отчаянный шаг? Опасался подорожания? Решил сделать себе подарок? Может быть, он надумал отослать этот чайник матушке?

Зигфрид покачал головой. Подумать только, а сколько же еще похожих историй произошло в Плаксингтоне с той поры, как Тень подменила Солнце? Сколько неприятных метаморфоз случилось по всему городу, сколько дракончиков дало волю своим слабостям?

Обуреваемый самыми тревожными мыслями, Зигфрид и не заметил, как ноги сами привели его к дому градоначальника Патриция – двухэтажной громаде, которую было видно уже за несколько кварталов.

Богатый фасад резиденции был отделан белым мрамором с черными прожилками, в подражание драконьим королям. Наружные колонны поддерживали треугольную крышу, которая, как выражались дракончики-архитекторы, имела значительный свес по фронтону. Эта особенность, вкупе с тем, что второй этаж также нависал над первым на массивном узорчатом карнизе, придавала зданию зловещий, внушительный вид, а по утрам, когда солнечные лучи падали на землю прямиком из-за резиденции, погружала добрую часть улицы в густую тень.

«Тень, тень, везде тени», подумал Зигфрид, когда ровно в полдень он, с некоторым трудом отворив в полумраке дубовую парадную дверь, просочился в приемную градоначальника и робко подошел к дежурившему секретарю. Из высоких окон на дальней стене струился слабый свет; весь первый этаж был погружен в блаженную полудрему; по левую руку от входа широкая лестница с коренастыми перилами вела наверх, а где-то в сени кремовых стен пряталась богатая мебель – роскошные диваны и мягкие кресла, на которых никто не сидел.

– Чем могу помочь? – рявкнул секретарь.

– Могу ли я попасть на прием к господину Патрицию? – поинтересовался Зигфрид.

– День сегодня неприемный!

– Ой, а когда он будет приемным?

– На следующей неделе приходите – как повезет. Приходите в понедельник!

– А могу ли я хотя бы на пять минут повидаться с ним сегодня? Больно уж важное у меня дело!

– Говорю же вам, непонятливый вы наш, день нынче неприемный! – резко отвечал секретарь.

Тогда Зигфриду пришла в голову одна здравая мысль. Всем было известно, что господин градоначальник души не чаял в своих драгоценных винодельнях. Обильный урожай с виноградных плантаций, что раскинулись на гектары в предместьях Плаксингтона, составлял предмет особой его гордости – Патриций имел значительный доход от первоклассных вин, да и сам виноград продавался ничуть не хуже. Зигфрид не любил врать, однако же, принимая во внимание все затруднения, он счел нужным заострить внимание именно на тех аспектах правды, которые были бы наиболее интересны конкретным личностям. Он до конца не был уверен, правильно ли поступает, но другого выхода из всей этой ужасной истории попросту не было – нужно было во что бы то ни стало пробиться на прием к градоначальнику. А секретарь, судя по его ни о чем не подозревающему виду, едва ли помнил о вчерашней трагедии больше остальных. Поэтому Зигфрид сказал следующее:

– Не могли бы вы в таком случае передать господину Патрицию, что над его несравненными виноградными плантациям нависла жуткая угроза?

–– Какого рода? – недоверчиво повел бровью секретарь.

– Могу доложить только господину Патрицию лично, – заверил его непроницаемый Зигфрид.

Секретарь тут же смутился. Несмотря на строгое распоряжение Патриция никого в этот день к нему не допускать, он все же усомнился, а не влетит ли ему, Люцию, если по его вине с плантациями что-либо приключится. В конце концов, этот странный дракончик может на него донести и убедить Патриция, что именно он, верный секретарь Люций, имея в своем распоряжении все возможности отвести угрозу, шансом легкомысленно пренебрег. Поразмышляв в таком ключе несколько минут (дракончики крайне основательно подходили к мыслительному процессу), Люций все же решился помочь Зигфриду и, велев тому ожидать своего возвращения, отправился вверх по лестнице, в покои градоначальника. Вскоре он воротился к основанию лестницы и, небрежным жестом повелев Зигфриду следовать за собой, не оборачиваясь, сопроводил нашего героя наверх. Там он указал на дверь в конце длинного слабо освещенного коридора и так же бесшумно испарился.

Зигфрид, стараясь побороть волнение, подошел к двери и, предварительно постучав и не услышав изнутри возражений и протестов, аккуратно потянул за ручку. Комната, в которой очутился Зигфрид, была невообразимо просторной и пустой. Все ее убранство составлял высоченный книжный шкаф, на многочисленных полках которого покоились в общей сложности четыре пыльные книги, и солидный письменный стол, за которым почтенно восседал градоначальник Патриций – полный и степенный дракончик средних лет, умудренный опытом и окончательно осознавший на экваторе своей размеренной жизни тщетность всякой суеты, однако не утративший при этом некоторого рвения в части дел, непосредственно касающихся его важной персоны. Градоначальник хитро щурился и смотрел в бесконечность.

– Здравствуйте, – полушепотом сказал Зигфрид. – Я Зигфрид. Я живу в хижине на окраине. Рядом с дракончиком Карло. Я…

Он запнулся, не зная, что бы еще сказать.

– Что же ты стесняешься? – градоначальник внезапно очнулся от послеобеденной дремы (он обедал первый раз в половину двенадцатого, а второй раз – в три), – подойди поближе!

Зигфрид послушно прошествовал через весь кабинет и остановился у стола. В комнате было немного прохладно, как будто в ней недавно проветривали, а еще в ней было немного сумрачно – шторы были наполовину задвинуты, дабы не нарушать покой ее обитателя.

– Так-с, юноша, – сказал градоначальник, – остервенело протирая глаза массивными кулачками, – с чем пожаловали? Что за опасность нависла над моими плантациями?

– С просьбой, – отвечал Зигфрид. – насколько вы помните, господин градоначальник, некоторое время назад у нас в городе завелась Тень!

– Да ну! – искренне выпучил глаза Патриций. – Тень, говоришь? Без моего ведома! Выдворить нахалку! Охрана! – застучал он ногами (больше для вида, так как у стражников в это самое время был тихий час, и Патриций об этом прекрасно знал).

– Погодите, погодите! – принялся успокаивать его Зигфрид, которому было невдомек, что у охраны тоже бывает отдых. – Она уже ушла, опасности больше нет!

– Фуф! – одобрительно выдохнул градоначальник. – Она бы была сейчас совсем некстати в самый разгар рыночного сезона!

– А разве у нас не всегда разгар рыночного сезона? – уточнил наш герой.

– Именно! – одобрительно закивал Патриций. А про себя подумал: «Смотрите-ка, а этот