Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тень! – осторожно молвил Зигфрид. И еще раз, звонко и раскатисто, – Тень!
Ему было непривычно говорить столь громко, и собственный голос казался дракончику чужим и странным. Он немного откашлялся, скорее для храбрости, нежели по надобности, и позвал еще раз:
– Тень!
Тишина была ответом.
Она не слышит меня, решил Зигфрид, нужно звать громче, нужно крикнуть…
– ТЕНЬ! – завопил дракончик что есть мочи, стараясь не думать о том, как это будет выглядеть со стороны. Цель в данный момент оправдывала средства.
И вновь тишина.
Отчаявшись, Зигфрид засеменил вниз по склону и возобновил свой путь в город. Скорее! Кто знает, как еще Бледное Светило может повлиять на и без того мрачное настроение дракончиков.
К его облегчению, дела в городе по крайней мере не ухудшились. Они были ровно в том состоянии, в котором Зигфрид оставил их по дороге домой – дракончики куксились, дракончики хмурились, поругаться еще никто не успел, но все друг на друга обиделись.
Переступив городскую черту, наш дракончик остался один на один с вопросом – что же делать дальше? Как достучаться до соплеменников? Немного поразмышляв, Зигфрид не смог придумать ничего лучше, чем начать обращаться ко всем прохожим без разбору и тактично взывать к их мироощущению. Надо сказать, что сильное волнение немного мешало Зигфриду изъясняться ясно и взвешено, однако мало кто на его месте смог бы проявить себя более достойно.
Первая попытка завязать диалог закончилась провалом – жертва нашего героя-самоучки дала деру, заслышав вступительное Зигфридово «Извините, пожалуйста, не будете ли вы так любезны ответить мне на один вопросик…»
Дальше было только хуже.
– Вы не помните затмение вчера? – прямо спросил он у следующего попавшегося на глаза прохожего, на что тот так же без обиняков отвечал ему:
– Я пока не сбрендил, уважаемый!
– А Тень? Тень вы тоже не помните?
– Тень? – удивился его собеседник. – Как же, помню: так вот она, – указал он пальцем на свою собственную тень и проследовал прочь, довольный своею шуткой.
После нескольких подобных диалогов Зигфрид хлопнул себя по лбу и в отчаянии взвыл:
– Ставни! Вы все вчера закрыли свои ставни! Горе мне, горе, я в жизни не найду свидетелей кражи!
Зигфрид возобновил расследование, но теперь его расспросы были куда более осторожными. Он все равно казался своим собеседникам исключительно подозрительной и не в меру любопытной персоной, однако же они не находили причин отказать ему в ответе, так как вопросы он задавал весьма учтивые и, на первый взгляд, невинные, пусть и несколько странные. «Как вы провели вчерашней вечер? Не приключилось ли с вами ничего необычного поутру? Как вы себя чувствуете, господин Ведёрко? С кем вы на этой неделе общались? Нет ли у вас знакомой госпожи, похожей на тень?» Дракончики пожимали плечами, но в большинстве своем признавались, что ничего не помнят и на самочувствие нынче не жалуются, а других теней, окромя своих собственных, не ведают. Вот как!
Единственным, что удалось выяснить нашему дракончику, был следующий примечательный факт: этим утром многие дракончики проснулись не в своих постельках, а, к своему вящему удивлению, на полу. Те же, кто с первыми лучами солнца обнаружили себя лежащими в своей привычной кроватке, были вынуждены первым делом извлечь собственные морды из-под подушек. Причем все дракончики, с кем приключилось это недоразумение, не припоминали за собой привычки укрываться подушкой на ночь и нашли происшествие загадочным.
Многое стало ясно.
Однако же все подробности продолжительного визита Тени в Плаксингтон, да и сам факт ее визита и событий им порожденных, самым тщательным образом стерся из памяти всего населения славного города – всех, всех дракончиков. Ну, кроме одного – нашего Зигфрида…
Зигфрид был тихим дракончиком и нечасто обсуждал свои чувства с окружающими. Злые языки назвали бы его замкнутым и скрытным, однако нам с вами, дорогие читатели, уже известно, что многие поэты бывают не очень общительны, и не стоит на них за это сердиться.
Осознав, что в этой пренеприятнейшей ситуации ему не на кого было рассчитывать, Зигфрид твердо вознамерился действовать самостоятельно. Махнуть лапой на текущее положение дел было решительно невозможно!
А что делают все благоразумные дракончики, когда они обнаруживают себя в тупике, без надежды на добрый совет и счастливое избавление? Конечно же, они обращаются к высшим силам. Поэтому Зигфрид, собравшись с духом, принял единственное возможное решение – он широким шагом направился к резиденции градоначальника.
Через несколько кварталов он наткнулся на Карло – дракончика, который давеча занял у него денег.
– Карло! – удивился Зигфрид.
– Привет! – буркнул тот себе под нос и, стараясь не смотреть на Зигфрида, поспешил проследовать мимо.
– Погоди! – окликнул его Зигфрид, – Куда же ты?
Карло понял, что бегство невозможно, и обреченно обернулся. Он одарил Зигфрида хмурым взглядом, будто говорившим: «Чего тебе?».
Зигфрид был немного опечален таким приемом, однако после сегодняшних чудес и необычностей его было трудно удивить обычным недружелюбием. Каждая новость была сейчас на вес золота, а покручиниться и призадуматься можно было и потом. Поэтому он сделал вид, что не заметил грубости со стороны Карло, и невозмутимо спросил:
– Как дела, сосед?
Карло, даже не потрудившись сообразить чего-нибудь в ответ, продолжал взглядом намекать Зигфриду на то, что в данную минуту он беседовать не расположен.
– Нет ли у тебя известий? – не сдавался Зигфрид, который между делом заприметил, что Карло бережно прижимал к груди блестящий и, судя по всему, достаточно объемный предмет. Зигфрид не выдержал. – Что это у тебя?
– Чайник! – прошипел Карло, и Зигфрид чуть не подскочил на месте от того, с какой злобой было произнесено это безобидное, домашнее слово. Даже не пытаясь соблюсти самые заурядные приличия, Карло развернулся, мстительно взмахнул хвостом и скрылся в толпе.
Вот те на! Так вот зачем он занимал у Зигфрида денег! Дракончик припомнил, что Карло давно мечтал о необычном серебряном чайнике, который так и манил его своим сверкающим брюшком с витрины знаменитого магазина «Домашняя роскошь и прочие завитушки». Но Карло всегда не хватало на покупку нескольких монет – только очень зажиточные дракончики могли позволить себе такой подарок. Работяга же Карло каждый месяц посылал половину жалования своей больной матушке в деревню, а потому вскоре он записал свою мечту в категорию несбыточных и лишь изредка позволял себе полюбоваться на чайник издалека, когда дела вынуждали его проходить через богатый квартал. Тем удивительнее, что вожделенная посудина при помощи нескольких