что вся моя "челядь" совершенно точно знает, какую именно дрянь мне торжественно вручили. Но выяснять подробности прямо сейчас… А есть ли в этом смысл? Вернусь ли я из того места, куда меня настойчиво зовет оборванный ангел?

– Адъютант.

– Сэр?

– Возьмите. Пожалуйста.

Портсигар из моих пальцев блондинка принимала, как святые мощи или полковое знамя. Кажется, даже на несколько секунд забыла, что нужно дышать.

Значит, вещь ценная. Для неё, к примеру. Для команды. Наверное, и для того, кто отправлял посылку. А кто, кстати? Где имя, обратный адрес? Опять все главное запрятано в пучках невидимого мне света?

Да и ладно. Не очень-то и хотелось.

– Ну, собственно… Я готов.

Дервиш кивнул, раскинул руки в стороны, от чего лохмотья стали напоминать то ли рваные паруса, то ли занавес погорелого театра, и весело подмигнул:

– Обнимашки?

Он это серьезно? Я бы понял, предложи нечто подобное кто-то из троицы. Ну там, на прощание и все такое. Хотя с Леликом обниматься не рискнул бы. Но совершенно чужому мужику-то что от меня надо?

А все стоят и смотрят, как будто так и положено. Как будто все естественно и нормально. И складывается стойкое впечатление, что не я тут сумасшедший. Совсем не я.

– Обнимашки! – нетерпеливо повторил дервиш, уже приплясывая на месте.

Ладно, раз у вас так заведено, спорить не стану. Стрёмно, конечно… А с другой стороны, чего мне бояться? Никто не сфоткает и на фейсбук не выложит. А если даже и выложит, я этого позора никогда не увижу.

– Обнимашки, так обнимашки…

Вопреки ожиданиям, помойкой от дервиша не пахнет. Даже наоборот, ощутимо тянет свежестью, как сразу после грозы. А когда широкие объятия смыкаются, кутая меня в бахрому лохмотьев, темно не становится. Наверное, потому что сквозь прорехи тут же начинает сочиться свет. Яркий-яркий. И в какой-то момент его становится так много, что кажется: вместе со странным почтальоном, грудой нацепленной на него ветоши, а заодно и мной, в белом безмолвии растворяются и время, и пространство.

Часть 4

Локация: третья линия обороны.

Юрисдикция: домен совместного доступа.

Объект: межорбитальное базовое соединение.

По одному и тому же пути можно следовать разными маршрутами.

Можно ринуться напрямик, по кратчайшей траектории, сшибаясь с препятствиями лоб в лоб. Можно кружить и путать следы, каждый раз меняя амплитуду отклонения. Можно двигаться вперед, руководствуясь правилами, выстраданными потом и кровью многих поколений предков: это намного скучнее, зато надежнее. Все зависит от личных предпочтений. Говорят, правда, что внешние обстоятельства тоже накладывают свой отпечаток на выбор действий, но только в том случае, когда решение двигаться принято. Если же оставаться на месте…

Собственный опыт и кипы проштудированных во время обучения материалов о тактике и стратегии подсказывали Айдену, что в достижении цели эффективнее пользоваться не одной и не двумя, а всеми подходящими моделями поведения. Разумеется, не одновременно, ведь любой путь всегда можно разделить на множество вполне самостоятельных отрезков.

Например, сейчас лорду-претенденту требовалось попасть с яруса А на ярус М. Это можно было сделать почти мгновенно, воспользовавшись гравитационными каналами общего доступа, пронизывающими громаду центральной базы вдоль и поперек. Собственно, именно так поступал обслуживающий персонал и многочисленные местные обитатели. Особенно когда не желали с кем-либо встретиться по пути. Айден же был совсем не против общения, тем более что в том средстве передвижения, которое он выбрал, случайных встреч произойти попросту не могло.

Панорамный лифт был сооружен в первую очередь для демонстрации могущества и мощи Империи перед гостями с сопредельных территорий, поскольку функциональное назначение прозрачной кабины, медленно ползущей по внешнему кольцу базы, мягко говоря, было сомнительным. Конечно, безопасность пассажиров обеспечивалась столь же отменно, как и в бронированных недрах дредноута, но мало находилось желающих оказаться лицом к лицу с угольной чернотой.

Дипломаты или провинциалы из самых отдаленных мест Империи – вот кто обычно трепетал здесь от ужаса и восхищения, лихорадочно считая минуты до того момента, как сможет убраться подальше от разверстой бездны. Но лорд-претендент рассчитывал столкнуться вовсе не с первыми или вторыми. И расчет оказался безупречным: на очередном ярусе кабина лифта мягко остановилась.

Айден не стал оборачиваться. Вошедший ведь мог пожалеть о своем намерении и передумать. Но створки шлюза закрылись, движение возобновилось, а плотность инфополя, заметно увеличившаяся во время остановки, не думала снижаться, обещая разговор.

– И почему в наше время процедурами карантина начали так безответственно пренебрегать? Да, далекие предки были намного слабее и в чем-то беспомощнее нас нынешних, но возможно, они смогли продолжить свой род именно потому, что осторожничали, пусть даже сверх всякой меры.

Кено Эш-Мари. Корпус дальней разведки. Немного неожиданно, но почему бы и нет? Хотя Айден предполагал, что в первых кандидатах на встречу окажутся представители совсем других служб. И куда более близко знакомые. Например, сокурсники по академии, а не тот, кто учился на год или даже два старше, и начал обращать на тебя внимание только после того, как твои годовые показатели стали новым рекордом.

– Я начинаю думать, что старые традиции пора восстановить. Полностью. И недавние события вполне могут свидетельствовать в пользу этого.

Не особенно высокий, но крепкий, почти квадратный и обманчиво медлительный, лорд-коммандер Эш-Мари никогда не считался самым сообразительным из выпускников или сослуживцев, но вовсе не из-за недостатка ума. Более того, в дисциплинах, требующих быстрой реакции на изменение внешних условий, ему было мало равных. Но как только дело доходило до общественных коммуникаций, Кено становился слишком многословным. И Айден догадывался, почему так происходит.

Их семьи когда-то сражались бок о бок против общего врага и становились жертвами одних и тех же видов вооружений, что не могло не отразиться на генотипе. И Кер-Кален, и Эш-Мари, пока что последние в своем роду, были больны одной и той же болезнью. Но если у Айдена она проявилась сразу и со всеми возможными осложнениями, то Кено, можно сказать, повезло чуть больше: ему лишь казалось, что его плохо понимают. Зато казалось крайне явственно, и отсюда возникали пространные фразы там, где все остальные легко обходятся парой слов.

– Часто первичный носитель инфекции первым и подпадает под её действие, но бывает и иначе. Бывает, что заражение охватывает многих прежде, чем проявляется у нулевого пациента, и жертвами становятся те, кто вовсе не должен был бы пострадать, если бы вовремя были приняты меры. Надлежащие.

Знакомая тема. И знакомое обвинение. Все различие состоит только в том, что леди Дан-Лиго никак не сопоставляла с недавними придворными событиями последнюю экспедицию лорда-претендента.