Раздался шорох. Похоже, один из пришедших пытался завернуться в шубу. Другой же притаился рядом с дверью, вероятно, надеясь, что новый посетитель за нее заглядывать не станет. Но, быть может, в его планы входило быстрое нападение с последующим бегством.

Дверь приоткрылась, но заглянувший снова не стал заходить, включать свет и учинять обыск. Он ограничился только загадочным: «Хм!» — и снова отправился в путь по коридору.

— Уф! Пронесло! — раздался голос подростка, когда шаги достаточно удалились.

— Скажи «спасибо», что он твой звонок не услышал, дебил! — отозвался взрослый. — Ладно, одеваемся и канаем отсюда.

Снова послышалась возня.

— Что-то мне шуба маловата, — пожаловался подросток.

— Жрать надо меньше! — отрезал его напарник. Потом прислушался к тишине в коридоре и скомандовал: — Выходим!

Дверь тихо скрипнула, и Андрей с Ирой снова остались вдвоем. Едва они вылезли из-под скамейки, как раздалась знакомая мелодия. Звонил Ирин телефон. Ребятам оставалось только поблагодарить звонящего за то, что тот не нажал на кнопку вызова несколькими минутами раньше.

— Ну что? Мы тоже будем канать? — предложила Ира, отключив коварный аппарат и решив в шутку пообщаться на языке преступников.

— Похоже, теперь пора, — согласился Андрей. — А то не ровен час еще кто-нибудь заявится. Или тот путешественник вернется… Слушай, а шубы здесь оставлять нельзя!

— Почему? Из-за того типа? — спросила девочка.

— Угу, — кивнул Андрей. — И не только. Здесь вообще бродят все кто ни попадя. Как увидят бесхозные костюмы, сразу шум поднимут.

— Но в шубах нам в зал не зайти! Может, их еще куда-нибудь припрятать?

— В зал-то не войти, но зато бандиты, если нас в них увидят, примут за настоящих артистов, — пояснил мальчик. — Да и у остальных, родителей и работников садика, к артистам наверняка больше доверия, чем к неизвестным школьникам, которые по территории болтаются. Так что тут есть свои плюсы. Надо только в зале не светиться.

— Ладно, уговорил, — проворчала Ира и начала одеваться. — Что-то на мне шуба, как мешок, болтается.

— Ничего, давай скорее, — ответил Андрей, а про себя добавил, что сейчас не самое удачное время для обсуждения фасонов одежды.

Они осторожно приоткрыли дверь в коридор. Там никого не было. Представление, наверное, уже началось. Оглянувшись на каморку, ребята поразились, как они, находясь в таком крохотном помещении наедине с преступниками, умудрились остаться незамеченными. Похоже, сегодня им просто везло.

— Ты только посмотри! Ну, точно, как на вешалке! — Ира продолжала переживать из-за шубы. — И рукава длинные…

— Конечно, ведь твою шубу украли! — догадался Андрей.

— Как украли?

— Ну, те типы перепутали в темноте. То-то один жаловался, что ему жмет! — мальчик рассмеялся.

— Смотреть надо! — Ира не находила в такой подмене ничего смешного. — Поглядела бы я на тебя, если б твой костюм на три размера больше был.

— Ничего, пережил бы, — усмехнулся Андрей. Но тут же ему стало не до смеха: он вспомнил о листке в кармане костюма девочки. Конечно, можно потом переписать стихи заново и даже решиться отдать Ире, но вот мысль о том, что стихи прочитает не просто кто-то чужой, а какой-то негодяй, была для него совершенно невыносима.

— Смотри-ка, а тут какая-то бумажка, — Ира на всякий случай успела проверить карманы своей новой одежды.

— И что тут? — Мальчик на секунду понадеялся, что ошибся. Тем более что карман был с той же стороны шубы.

— Ерунда какая-то, — пожала плечами Ира, глянув на листок. — Полный бред. Вот, почитай сам.

Увы, с первого взгляда было ясно, что бумага совсем другая. Впрочем, и хорошо. Андрею не хотелось бы, чтобы его произведение охарактеризовали словами «бред» и «ерунда».

В отличие от странички со стихами это был какой-то грязный лист, неровно вырванный из ученической клетчатой тетради и небрежно сложенный, почти скомканный. Даже пахло от него чем-то трудноуловимо неприятным. Почерк был под стать всему остальному — корявый и небрежный. Текст же напоминал излияния сумасшедшего. Он гласил:

«Гаги, огари, гагары очень любят ястреба. Да еще вверяют ястребу тьму. Кто верит альбатросу, решительно тот изменник, ренегат, анафема. Дураки верят альбатросам. Пусть альбатросы ревнивым огарям льстят. Они гоняют альбатросов рьяно. Век XXI».

— Знаешь, по-моему, это не просто преступники, а какие-то психи. Хорошо еще, если не буйные, — говорила Ира, пока Андрей изучал загадочное послание. — Странно только, что помешаны они на птицах, а воруют подарки. Им бы в курятнике орудовать. Или в зоопарке.

— Ничего не могу понять, — мальчик отчаянно наморщил лоб, соображая, что мог означать загадочный текст, но бред оставался бредом.

— Да брось ты! У нас и без того-то дел полно! — посоветовала Ира. — Пойдем ближе к залу.

— Как бросить? Это же улика! — возмутился Андрей. — Ладно, я потом еще подумаю. Или милиционерам отдам…

— Если ты милиционерам отдашь, они тебя сразу к психиатру переправят, — хмыкнула Ира. — Ну не хочешь, не выбрасывай. Только кончай тормозить!

Андрей еще раз взглянул на лист и спрятал его в карман. Ребята, прислушиваясь к звукам в здании, пошли по коридору, готовые в любой момент бежать и вернуться в свое убежище.

Капитан Морозов всерьез подумывал о том, чтобы устроить засаду в каморке. Мимо нее, по идее, должны были пройти грабители. Но абсолютной уверенности в том, что другого пути нет, у него не было. И еще один момент: капитан находился в здании один, поэтому опасался, что, сидя в засаде, может прозевать самое важное и остаться с носом. Мелькнула даже мысль, не вызвать ли лейтенанта на подмогу, но потом Морозов решил этого не делать. Потому что наблюдатель на улице также необходим. Особенно если грабители сумеют-таки что-то украсть и будут удирать через окно. В результате Морозов решил основное внимание сосредоточить на представлении и на всем окружающем. И даже поймал себя на том, что ему интересно, что же похитители придумают сегодня.

Утренник, как и прошлые, начался без происшествий. Новые актеры работали профессионально и куда больше подходили по возрасту (по крайней мере, Дед Мороз). Они произносили заученные реплики, хотя в отличие от ребят и без особого энтузиазма. За прошедшие дни артисты уже потеряли счет таким сценкам, а впереди их предстояло не меньше. Они с трудом нашли в своем плотном графике время и для утренника в садике, который пришлось перенести на более ранний час. Дети, как и положено, переживали и радовались, а родители с воспитателями скучали.

Капитан Морозов старался запомнить каждое лицо и отмечал про себя каждое подозрительное действие. Особенно ему «на карандаш попадали входящие и выходящие». У менее опытного человека голова бы пошла кругом, но милиционер пока умудрялся держать все и всех в памяти. Мешок с подарками стоял на сцене, неподалеку от елки, поэтому его можно было держать в поле зрения постоянно. В гардеробщицу Морозов верил — такая придирчивая женщина вещи кому попало не отдаст. Правда, его слегка беспокоило то, что со сцены имелся запасной выход, которым и пользовались артисты, но что толку в нем для преступников, раз вещи далеко.