— Вас оформят, не беспокойтесь, — пробормоталШувалов, вдыхая запах ее волос и волнуясь все больше.

— Отвезите меня домой, — жалобно попросилаона. — Я хорошенько высплюсь, и все будет в порядке.

— Вас дома кто-нибудь ждет? — жестко спросилШувалов.

— Никто, — голосом бедной сиротки ответствовалаВасилиса.

— Но я не могу оставить вас одну!

— У вас ведь телефон с собой? Я вызову свою сестру. Онаприедет и поухаживает за мной.

Шувалов заботливо усадил Василису на переднее сиденье. Когдаон наклонился, чтобы пристегнуть ремень, взгляд его снова упал на двевздувшиеся дырки, обезобразившие ее нежную шейку.

— Боже! — пробормотал он, стискивая зубы. НеужелиВова Дудасов сумасшедший? Если он к тому же расскажет кому-нибудь об ихдоговоренности… Шувалов даже не хотел думать, что тогда будет.

Василисе ничего не оставалось делать, как позвонить с дорогисвоей сестре.

— Светик! — воскликнула она, когда та снялатрубку. — Ты сейчас одна? Слушай, ты не могла бы подъехать ко мне? Да,прямо сейчас. Понимаешь, тут такое дело… — Она начала крутить и мяться и такзаинтриговала свою любопытную сестру, что та пообещала выехать немедленно.

Подвезя Василису к дому, Шувалов снова вознамерился тащитьее на руках, но та наотрез отказалась и повисла на его локте. Он бережно обнялее за талию. «Ни в коем случае нельзя включать свет в коридоре, он слишкомяркий, — думала Василиса, шагая по ступенькам. — Надо побыстреесплавить товарища. Но как это сделать? Если только вывести из состоянияравновесия. А как вывести? Разве что поцеловать?»

Василиса и представить себе не могла, какое сокрушительноевпечатление произведет на Шувалова ее озорство. Вставляя ключ в замочнуюскважину, она с облегчением сказала:

— Теперь я в безопасности. Благодарю вас! — Послечего повернулась и, выдохнув:

— Игорь Михайлович! — встала на цыпочки и с пьянойнепосредственностью припала к губам Шувалова.

Шувалов превратился в статую. Василиса все рассчитала точно:в такой ситуации он не станет ни отталкивать ее, ни орать. Впрочем, самойВасилисе произведенный эффект так понравился, что она положила ладошкиподопытному кролику на грудь и продолжила эксперимент с огромным увлечением.Шувалов продолжал стоять столбом. Когда Василиса наконец оторвалась от него,глаза бедняги выражали неподдельное страдание. «Наверное, он поборникнравственности, — подумала она, усмехаясь. — И, не будь я изранена поего милости, оттолкнул бы меня, отчитал, а то и унизил».

— Завтра я выйду на работу, — шепнула Василиса,войдя в коридор и придерживая дверь так, чтобы оставить своего спутника запорогом.

— Даже и не думайте! — очнулся тот.

— Выйду! И, умоляю вас, не делайте из случившегосясенсацию! Я не люблю быть в центре внимания. Прошу вас… Пообещайте мне!

— Обещаю, — выдавил из себя Шувалов.

Когда Василиса закрывала за собой дверь, он все еще стоял налестничной площадке.

Минуты две ему потребовалось на то, чтобы прийти в себя идвинуться вниз. Из машины он позвонил домой Людочке Чечевицыной, чтобы узнать унее домашний номер уборщика, — секретарша главного имела под рукойтелефоны абсолютно всех сотрудников. Телефон Дудасова долго не отвечал. КогдаВова все-таки поднял трубку, Шувалов был уже весь в пене.

— Вова! Что, черт побери, произошло сегодня вофисе? — вскричал он, заслышав знакомый голос.

— Не знаю, Игорь Михайлович! — промямлилтот. — Как мы и договаривались, я собирался попугать вашу секретаршу. Покасоображал, как это сделать, услышал в коридоре женский крик. Я выскочил и тутполучил по голове чем-то тяжелым. Когда очнулся, на этаже никого не было.

— А Василиса? Новенькая?

— Ее тоже не было. Или, может, я ее просто не нашел. Уменя голова разбита, Игорь Михайлович!

— Ты в милицию звонил?

— Нет, зачем? Что я стану рассказывать?

Когда я очнулся, все было уже тихо-спокойно.

Я подумал, что, пока валялся без памяти, ваша новаясекретарша просто ушла домой. А зачем меня по башке огрели? Так, может, ктоневзлюбил.

«Логика маленького человека, — подумал Шувалов и,ободрив Вову, положил трубку. — Значит, это не он. Значит, в офиседействительно орудовал какой-то придурок!» Недолго думая, Шувалов набрал номерТаланского.

Босс должен узнать о происшедшем прямо сейчас.

Кудесников нервно кружил вокруг столба, на котором виселибольшие часы, и негодовал про себя. Когда стрелка, задрожав, делала очереднойскачок, изо рта Кудесникова вырывалось новое ругательство. «Где этабезответственная девчонка? — думал он. — В офисе ее нет, дома тоже.Куда она подевалась?» Он сам себе не хотел признаваться, чего боится.

Мысль о маньяке занозой сидела в его голове.

Вдруг у этого типа наступил кризис, и он решил нападать навсех молодых девиц, которых злая судьбина занесла в «Метеорит»? Впрочем,задушенная Василиса не рисовалась перед его мысленным взором. Легче былопредставить маньяка, задушенного ею. Но может, он и не прав. Такие девицы —огонь, покуда не доходит до дела. И куда только потом девается их дурацкийгонор?

Мобильный телефон загудел и затрясся в кармане. Кудесниковрявкнул: «Да!», уверенный, что это его пропажа. Однако нет, это был Таланский.

— Послушайте, Арсений! — закричал он в трубку снеподобающими для руководителя такого ранга визгливыми интонациями. —Приезжайте скорее в офис «Метеорита»! Там вашу помощницу покусали!

— Покусали?!

— Да, да!

— Она что, кого-нибудь раздразнила?

— Я не знаю. Мне позвонил Шувалов, сказал, она вужасном состоянии.

— Она что, в больнице? — закричал Кудесников,гигантскими прыжками двигаясь в направлении своего автомобиля.

— И этого я тоже не знаю. Шувалов сказал, что сам онвозле офиса. Я уже еду туда.

— Я тоже еду!

— Буду ждать вас внизу у входа.

Кудесников сел за руль, достал из «бардачка» усы, в которыхпоявлялся в «Метеорите», и кое-как прилепил их себе под нос. Усы сели криво,придав ему до странности ухарский вид.

Однако он даже не удосужился посмотреть в зеркальце.

Таланский, Шувалов и Кудесников втроем вышли из лифта иостановились, с опаской оглядываясь по сторонам. Таланский представил Арсениякак своего родственника, который оказался вместе с ним в машине, когда его зампозвонил со своим сенсационным сообщением.

Дверь в приемную Шувалова была распахнута настежь, на полувозле нее валялась пустая бутылка из-под коньяка. По всей длине коридора лежалиодинаковые круглые кучки чего-то зеленого и отвратительного. По стенам сползалапузырящаяся жижа, похожая на слюну. И она омерзительно воняла. Таланскийприблизил лицо к одному из потеков и некоторое время рассматривал его, сузивглаза. В конце концов он выпрямился и тихо спросил: