По дороге все попадавшиеся на пути явно представители мира великолепного воспитания и богатства почтительно приветствовали их. Некоторые даже кланялись.

А Лили-то считала итальянский клан, к которому она принадлежала, образцом элитарности! Но богатство Антонио, не говоря уже о внушаемом им благоговейном страхе, намного превосходило состояние и влияние семьи Аккарди.

Не то чтобы богатство или власть представляли для Лили хоть какой-нибудь интерес… Не важно чьи – ее семьи или Антонио. Лили подумывала сблизиться с отцом только по одной причине – чтобы обрести семью, которой у нее никогда не было. Что же касается Антонио, то все эти внешние атрибуты власти и богатства только умаляли впечатление от человека, скрывавшегося за ними.

Положив руку Лили на талию, Антонио провел ее в комнату размером с бальный зал с одним-единственным столом на двоих в центре, изысканно сервированным серебром и хрусталем. Интересно, он держал этот стол за собой постоянно?

Стоило Антонио усесться напротив нее, как телефон с громким жужжанием завибрировал в ее сумочке, заставив Лили подскочить на месте. Антонио снисходительно вскинул руку, позволяя Лили ответить на звонок, но не отвел взгляда.

Вытащив телефон, Лили застонала, стоило ей увидеть имя звонившего. Ей было совсем не до разговоров со вторым человеком на свете, вызывавшим у нее эмоциональное потрясение.

Она хрипло поздоровалась, и в ухе раздался голос отца.

– Миа белла Лилианиссима, как ты, сокровище мое?

Лили вздрогнула, не уставая изумляться бьющему через край энтузиазму отца. С чего это он так жаждал поговорить с ней, если всю жизнь и знать не хотел о ее существовании? Это настораживало, тем более что Лили с раннего детства твердо усвоила: в аристократических венах отца и остальных членов клана Аккарди течет не кровь, а ледяная вода. Но с недавних пор все представления о них опровергались одно за другим.

Вздохнув и сдерживая дрожь в голосе, Лили ответила:

– У меня все в порядке, Альберто. Как ты?

– Сокровище мое, когда же ты начнешь называть меня папой?

Лили облизнула губы, пересохшие от волнения и повышенного внимания Антонио.

– Возможно, однажды я смогу называть тебя отцом…

– Тогда пусть этот день наступит сегодня. Пожалуйста!

– М-м-м, послушай, Альбе… отец… – Лили сделала паузу, пережидая, пока отец захлебнулся от восторга. – Мне хотелось бы поговорить, правда, но я – на ланче с… деловым партнером.

Глаза Антонио будто пронзили Лили электрическим разрядом.

– Я позвоню тебе, когда вернусь домой. Или завтра. Из-за разницы во времени для тебя будет очень поздно.

– Я – не в Венеции, сокровище мое. Я нахожусь в Нью-Йорке. И звоню тебе сообщить, что все живущие в США Аккарди горят желанием познакомиться с тобой. Они устраивают прием в твою честь в нашем главном родовом поместье в Штатах.

Она чуть не сболтнула, что отказывается. И вовсе не потому, что заведомо считала это мероприятие неприятным. Пока все Аккарди, с которыми знакомил ее отец, были доброжелательными и приветливыми. Или ее мать возвела напраслину на эту семью, или Аккарди пошли навстречу пылкому желанию отца ввести ее в их великосветский круг избранных. И все же Лили встревожила мысль о том, чтобы встретиться сразу со всеми родными.

– Этот уик-энд тебе подходит?

– Нет, – ответила Лили резче, чем собиралась. – Мне… нужно работать.

– В выходные?

Во взгляде Антонио отразилось удовлетворение.

– Нашу лабораторию поглотили, и новый надсмотрщик перевернул все вверх тормашками. Из-за его проделок я отстаю от графика, и даже не представляю, когда все наверстаю.

Улыбнувшись, Антонио подозвал официанта, несущего шампанское в наполненном льдом старинном серебряном ведерке.

Лили постаралась свернуть разговор. Одного сбивающего с толку мужчины зараз было более чем достаточно.

– Пожалуйста, сообщи им, что я занята в этот уик-энд. Мы обсудим все позже, когда я разберусь со своими делами, ладно?

– Конечно, сокровище мое. Звони в любое время, когда тебе удобно. Не волнуйся о разнице во времени или других неудобствах. Буди меня, прерывай совещания – все, что угодно. Поговорить с тобой гораздо важнее. Я должен восполнить недостаток общения с тобой, накопившийся за долгие годы.

Произнеся что-то невнятное из-за глыбы, вдруг вставшей в горле, Лили закончила разговор.

Антонио налил шампанское в хрустальный фужер и вручил ей.

– Ваш отец?

Лили состроила гримасу.

– Риторические вопросы подпадают под мой запрет излишеств. Мой отец говорил так громко, что до вас явно доносилось каждое его слово. И вы слышали, что я называла его отцом.

Он, несомненно, был в курсе ее личной жизни. Тот факт, что она выросла без отца, наверняка значился в ее личном деле.

Перехватив его настойчивый взгляд, Лили вздохнула.

– Да. Мой отец. Он долго отсутствовал в моей жизни, а с недавних пор стал слишком активно присутствовать. Со временем его пыл остынет. Но пока я – дочь, с которой он воссоединился, уже взрослая, без детских истерик и подростковых тревог.

Странное выражение сковало лицо Антонио.

– Это еще одно доказательство того, что мы с вами – совсем не две разные особи.

– Что? Вы о том, что у меня тоже оказался отец-итальянец?

– И о том, что вы росли без отца.

– Вы… – в горле снова встал ком. Нелепо, но, хотя себя Лили никогда не считала несчастной, при мысли о выросшем без отца Антонио ей стало… больно.

Вдаваться в подробности он явно не собирался. Любопытство подтачивало Лили изнутри, но она не хотела расстраиваться из-за него.

Чтобы унять боль, Лили залпом проглотила бархатистое шампанское.

– Это вряд ли объединяет нас с вами в один вид.

Антонио отсалютовал ей бокалом.

– По крайней мере, это уже шаг вперед. – Сделав глоток, он поставил бокал на стол. – Нас связывает намного большее. Мы оба – медики…

– Которые идут диаметрально противоположными путями, используют различные подходы и достигают несопоставимых результатов.

– Мы оба упорные… – непоколебимо продолжил он.

– Ага, именно поэтому я сижу здесь, за ланчем с вами в этом сверхсекретном прибежище миллиардеров, а не глядя ситкомы, как и хотела.

– И именно поэтому вы заставили меня подчиниться всем вашим требованиям, не реализовав ни одну из моих целей взамен.

Она скривила губы.

– Так я вам и поверила!

– Так и есть. Этот раунд – целиком и полностью за вами. – Не сводя с нее сверкающих глаз, он подозвал официанта. – Но не думайте, что будете побеждать постоянно.