– Ага, было дело, – согласился он. – Твоя правда, маху дал. Ну, назад теперь не вернешь, да и рассвет уж скоро, давай присматривать, где передохнуть.

Полчаса назад Алиса все отдала бы за еду и теплую постель. Теперь кровь бурлила в ней так сильно, что она сомневалась, сможет ли заснуть.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

Тесак искоса взглянул на нее.

– Знаешь, первый раз вижу, как ты злишься, Алиса. Вон, даже щеки порозовели.

Хоть Алиса и побаивалась в глубине души, понимая, как опасны внезапные порывы рядом с тем, кто только что совершил убийство без особой причины, но вдруг вцепилась ему в руку.

– Хватит со мной обращаться как с малым ребенком! – заявила Алиса, рывком разворачивая его к себе.

Он яростно сверкнул глазами, но быстро унял гнев, и она поняла, что он ее не обидит.

– Я знаю, что вела себя, как ребенок. Знаю, что со мной пришлось нянчиться. Но никак не пойму, зачем надо было убивать тех двоих. Я бы ни за что не смогла привлечь столько внимания, но расхлебывать все равно пришлось бы мне.

Не отпуская руку, тяжело дыша, она смотрела ему в глаза, а он стоял невозмутимый, как морская гладь перед бурей.

Наконец поднял руку и погладил ее по щеке со шрамом.

– Мы с тобой родственные души, – промолвил он, притягивая ее взглядом, словно восточный заклинатель змей. – Ты выполнишь свой долг, теперь я это ясно вижу. Но и я, Алиса, тоже выполню свой, и я на все готов ради тебя. Никто бы тебя не схватил, я бы ни за что не дал тебя в обиду.

Он отнял руку и отвернулся. Пальцы Алисы разжались сами собой, отпуская его. Она еще не совсем разобралась в том, что случилось, но ощутила какое-то опустошение, когда от гнева не осталось и следа.

Она шла рядом с Тесаком, не в состоянии описать неуловимую перемену в их отношениях. Лучи восходящего вдали солнца уже пронизывали туман, но были еще бессильны перед холодом и сыростью.

Не доходя до оживленной улицы с ее обычной утренней суетой, повозками и торговцами, раскладывающими свои товары, Тесак остановился, достал из кармана платок и смочил его слюной.

– У тебя кровь на лице, – заметил он, заботливо вытирая ее, словно мать, готовящая ребенка к воскресной службе.

– И у тебя, – ответила она и взяла у него платок.

Она впервые по-настоящему рассмотрела его без этой жуткой бороды, наконец заметила впалые щеки, мешки под глазами. Он был одержим также, как она, только не знал имени своего мучителя. Может, это и к лучшему? Легче становится или тяжелее, когда узнаешь, кто тебя преследует в кошмарных снах?

Тесак указал на пивную через дорогу от них, и они перешли на ту сторону. Народ, спешивший по своим утренним делам, не обращал на них внимания. Навстречу из дверей вывалились несколько подвыпивших парней. Тесак проскользнул мимо них и вошел внутрь, а за ним щурящаяся в сумраке Алиса.

Мужчина средних лет протирал длинные деревянные столы замызганной тряпкой, а его ровесница собирала в ведро тарелки с кружками. Лица у обоих были усталые, пальцы узловатые от постоянного тяжкого труда. Женщина помоложе, даже младше Алисы, лениво возила по полу шваброй.

Услышав скрип двери, мужчина глянул на Алису с Тесаком и нахмурился.

– Закрыто, – выпрямляясь, объявил он. – Последних забулдыг вон только что еле выставил.

Тесак молча направился к малость набычившемуся хозяину. Алиса заметила, что несмотря на возраст, его руки оставались крепкими и мускулистыми.

– Говорю же – закрыто, – повторил он.

Тесак положил на стол две сверкающие серебряные монеты. Девица перестала изображать видимость работы и с завистью наблюдала за происходящим.

– Нам нужна комната на день, – мирно сказал Тесак, но Алиса заметила, что у него как бы невзначай немного распахнулось пальто.

Трактирщик мельком взглянул на топор у него за поясом и позвал:

– Долли!

Девица со шваброй, вздрогнув, задела ведро, из которого на пол выплеснулась грязная вода.

– Ступай на кухню, возьми себе пирога на завтрак и можешь быть свободна, – приказал он.

Долли охотно подхватила ведро, явно довольная, что не придется доделывать свою работу, но на полпути к кухне остановилась, глядя то на Алису с Тесаком, то на хозяина.

– А деньги?

Пожилая женщина с тяжким вздохом поставила тарелки на стол и поспешила к молодой, бормоча:

– Пошли уже, дуреха.

Они исчезли в дверях, оставив троицу вокруг стола. Хозяин оглядел шрам на лице Алисы и перевел взгляд на Тесака.

– Мне не нужны неприятности от мистера Плотника.

Тесак полез в карман и удвоил количество монет на столе.

– Не знаем мы никакого мистера Плотника. Нам бы только до вечера перекантоваться, да перекусить чего-нибудь.

Мужчина посмотрел на монеты на столе, потом на Тесака, который добавил еще две.

– Вы даже не заметите нашего присутствия. – добавил Тесак, и Алиса поняла, это намек на то, что после их ухода хозяину лучше забыть про все начисто.

Кабатчик кивнул, сгребая монеты.

– Наверх по той лестнице, – указал он пальцем через плечо и посмотрел на рукав Алисиной рубашки.

Там, на манжете, осталось кровавое пятно, которое она не заметила раньше. Правая рука Тесака, та самая, в которой был топор, тоже была в крови до самого запястья.

Алиса подумала, что приводить себя в порядок надо было тщательней, впрочем, оказалось, что в таком виде к ним отнеслись даже серьезней.

– Жена сейчас принесет пирожков. Вторая комната налево. За матрац не ручаюсь. Некоторые вообще на час снимают.

Алиса застыла на ступенях позади Тесака.

– Не беспокойся, – не оглядываясь подбодрил тот.

Наверху лестница сворачивала в коридор, тянущийся через весь трактир. Тесак открыл дверь в комнату и поманил Алису рукой, пропуская вперед.

Она облегченно выдохнула, даже не заметив, что шла, затаив дыхание, опасаясь застать в этой комнате какую-нибудь парочку в неловкий момент. Но комната оказалась пустой. На полу валялся замызганный дырявый матрац, из которого торчала солома, и скомканное в ногах, замусоленное шерстяное одеяло. Алиса, хоть и спала последние десять лет на полу сумасшедшего дома, содрогнулась при виде такого омерзительного ложа.

– Тебе необязательно там спать, – заботливо решил Тесак.

– Вряд ли я вообще сегодня засну.

– А тебе надо постараться отдохнуть. Может, успокоишься, когда перекусишь.

Алиса подошла к маленькому подслеповатому окошку, едва пропускавшему солнечный свет, и глянула вниз в переулок. Тесак присоединился к ней.

– Очень удобно, – оценил он. – Отсюда черный ход видать, а из двери первый этаж трактира.