— Франклин очень болен… Видите, с помощью специального лифта-кабины Рузвельта спускают на землю.

Когда переводчик перевел эти слова Черчилля, Молотов ответил:

— Я весьма сожалею, что наш друг Рузвельт так страдает.

Тем временем два негра перенесли Рузвельта в его «Виллис».

И вот машина медленно двинулась вдоль строя почетного караула. У президента было бледное лицо, казалось, в нем не было ни кровинки.

Сталин находился в Ялте, но гостей не встречал, перепоручив это Молотову. Перед приездом союзников он сказал Кузнецову, чтобы тот установил контакт с английским адмиралом флота Каннингхэмом.

— Поговорите с ним о конвоях в Мурманск и Архангельск. А с главнокомандующим американским флотом адмиралом флота Кингом вам придется решать вопрос о кораблях для Тихоокеанского флота. Будьте с ними позубастей…

О Кинге Эрнесте Джозефе Кузнецов знал уже немало. С 1941 года он командовал Атлантическим флотом, а с 1942 года стал главнокомандующим ВМС и одновременно начальником морских операций Главного морского штаба. В ходе войны по настоянию Кинга было отдано предпочтение ускоренному строительству авианосцев вместо линкоров. Английскому адмиралу флота Каннингхэму, прилетевшему вместе с Черчиллем, Кузнецов представил своих коллег из Главморштаба, пригласил в палатку, где накрыли на стол. Каннингхэм — среднего роста, худощавый, с серыми округлыми глазами и овальным подбородком — производил впечатление человека сдержанного, малоулыбчивого. Он сказал Кузнецову, что рад был с ним познакомиться, так как много слышал от своих коллег, побывавших в Москве, о «мужественном адмирале флота, чьи корабли проявляют невиданную стойкость в схватке с нацистами». И вообще, добавил английский адмирал флота, «советским морякам можно довериться в дружбе».

— Благодарю вас, господин Каннингхэм, за добрые слова в адрес советского Военно-морского флота. — Кузнецов тепло пожал ему руку. — Заочно я давно знаком с вами, еще когда к нам пошел из Англии первый конвой с техникой и оружием. Правда, однажды вы меня огорчили…

— Каким образом? — вскинул брови Каннингхэм. Он даже слегка покраснел.

— Я имею в виду действия английского флота по охране семнадцатого конвоя. Тогда ваш коллега адмирал Паунд бросил транспорты конвоя на произвол судьбы.

— Смею вас уверить, сэр Кузнецов, что морское адмиралтейство не хотело трагедии с семнадцатым конвоем, но законы войны неумолимы: сегодня у нас победа, а завтра мы можем проиграть сражение!

«Не признал своей вины», — отметил про себя Николай Герасимович.

— У всех нас, господа, одна святая задача — разбить фашистскую Германию, — весело произнес Кузнецов, когда налил гостям рюмки. — Выпьем за нашу победу!

Выпить за дружбу предложил Кинг, и он не мог ему отказать.

— За это грешно не выпить, — улыбнулся Антонов, когда Кузнецов рассказал ему о своей беседе с адмиралами.

Открытие конференции состоялось 4 февраля. На первом заседании делегаций в Ливадийском дворце обстановку на советско-германском фронте доложил генерал армии Антонов, то и дело обращаясь к оперативной карте. Черчилль и Рузвельт внимательно слушали.

— Полоса наступления Красной Армии протянулась более чем на семьсот километров, — подчеркнул Антонов. — От Немана до Карпат. Одновременно наступают войска трех фронтов — Первого и Второго Белорусского и Первого Украинского. Сила ударов наших армий, господа, весьма ощутима…

Взявший слово после Антонова американский генерал Маршалл{Маршалл Джордж Кэтлетт (1880–1959) — американский генерал; в 1939–1945 гг. начальник генерального штаба армии США, в 1947–1949 гг. государственный секретарь США, в 1950–1951 гг. министр обороны. «План Маршалла» — план усиления экономического и политического влияния монополий США в европейских государствах под видом оказания им экономической помощи (принят конгрессом США в 1948 г.).} сказал, что «германский выступ в Арденнах сейчас ликвидирован и союзнические войска продвинулись на ранее занимаемую ими линию». Это сообщение вызвало у членов советской делегации разочарование. Оказывается, американцы не наступают, они лишь удерживают старые позиции! Английский адмирал говорил о трудностях в борьбе с немецкими подводными лодками.

— Строят немцы подводные лодки в основном в Данциге, — изрек Каннингхэм, шевеля черными лохматыми бровями. — Наша авиация пыталась разбомбить там заводы, но это, к сожалению, не удалось. Теперь русские армии так близки к городу, что могут его захватить. Как моряк я хочу, чтобы это произошло скорее.

«Хитер адмирал! — подумал Николай Герасимович, слушая гостя. — Надеется на нас, своего же ничего не предлагает, разве что жалуется на трудности». Не удержался от соблазна вступить в «дискуссию» и президент Рузвельт. Он взглянул на Сталина.

— Скоро Красная Армия овладеет Данцигом? — спросил он, и на его желтоватом лице появилась улыбка.

Губы Сталина дрогнули в едва заметном смешке. Положение Данцига, сказал он, безнадежно, к городу подходят войска Красной Армии, а Балтийский флот отрезал немцам отступление морем. Но Данциг еще не находится в зоне огня советской артиллерии…

Погода в Крыму была хорошей, ярко светило солнце, во всем чувствовалась наступающая весна. Во время перерыва многие вышли на свежий воздух. Адмирал Кинг предложил Кузнецову сигареты. Николай Герасимович не отказался. К ним подошел личный друг президента Рузвельта и начальник его штаба адмирал флота Леги. Он хорошо говорил по-русски и, когда увидел, что его коллега Кинг с трудом объясняется с Кузнецовым (переводчик Николая Герасимовича в это время был на обеде), предложил свои услуги в качестве переводчика. Оба согласились. (То же самое сделал Леги и на Потсдамской конференции в Германии в июле 1945 года, когда между адмиралами Кингом и Кузнецовым шел оживленный разговор о разделе немецкого трофейного флота. Адмирал флота Леги тогда сказал Кузнецову, что он едва не стал переводчиком советского адмирала. Улыбнувшись, Николай Герасимович ответил: «Не лукавьте, господин Леги, вы не мне помогаете, а своему коллеге Кингу!»)

К ним присоединился и начальник штаба армии США генерал армии Маршалл. После обеда лицо у него раскраснелось, глаза блестели. Он что-то сказал Леги, тот, кивнув, перевел взгляд на Кузнецова.

— Мой коллега Джордж Кэтлетт Маршалл хочет поговорить с вами о японском военном флоте, вы не возражаете?

— А что его интересует?

Маршалл заговорил, а Леги перевел:

— Как по-вашему, господин Кузнецов, сможет ли американский флот взять верх над японским флотом в предстоящих сражениях?

Николай Герасимович ответил, что когда в сорок первом японцы внезапно напали на Перл-Харбор, американцы понесли большие потери в корабельном составе. С тех пор прошло немало времени, американцы получили новые корабли от своей промышленности, укрепили свой военный флот и теперь вправе рассчитывать на победу.

— Японцы уже немало потеряли на море, — отметил Кузнецов. — Но как дальше будут развиваться события, трудно предсказать. Извините, господин Маршалл, но, на мой взгляд, американцы на море действуют медленно и не всегда эффективно.