Едва Николай Герасимович прибыл к себе, даже не успел снять шинель, как ему позвонил генерал армии Антонов.

— Вы мне нужны, Николай Герасимович. Подъезжайте…

— Есть, понял, еду…

Антонов готовил какой-то важный документ — это Кузнецов понял, когда поздоровался с ним. Обычно Антонов приглашал сесть, а тут буркнул в ответ и продолжал читать документ. Главком почувствовал себя неловко.

— Я получил от Верховного срочное задание, Николай Герасимович, — сказал Антонов угрюмо. — Союзнички срочно запросили у нас помощь.

— Даже так? — Николай Герасимович улыбнулся. — Неужели господин Черчилль?

— Он самый…

Еще в декабре гитлеровские войска силами трех армий нанесли мощный удар в Арденнах в стык между американскими и английскими войсками. Прорывом на Антверпен Гитлер хотел устроить им «второй Дюнкерк»{«Второй Дюнкерк» — Дюнкерк — город и порт на севере Франции; 27 мая — 4 июня 1940 г. из района Дюнкерка эвакуировалась (через Ла-Манш) английская экспедиционная армия, потерпевшая поражение в боях с немецко-фашистскими войсками.}. Однако сил у немцев не хватило, и тогда они решили нанести удар южнее, в Эльзасе, после чего бросить войска в Маас. В канун нового года они начали свою операцию и через три дня оказались в 30 километрах от Страсбурга. Это было уже опасно. Генерал Монтгомери связался с Черчиллем и объяснил ему ситуацию.

— Выход есть? — спросил его Черчилль.

— Есть, сэр. И только один: попросите дядюшку Джо, чтобы русские немедленно начали наступление на своем Центральном фронте. Тогда Гитлер будет вынужден перебросить свои дивизии с Запада на Восток.

— О’кей! — Черчилль в этот же день направил специальное послание Сталину, в котором настоятельно просил проинформировать его, могут ли союзники «рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января», считая это делом срочным.

— Вот так-то, Николай Герасимович. Недавно союзники открыли второй фронт и уже просят нас о помощи. — Антонов улыбнулся довольно и широко. Он посмотрел на настенные часы. — Уже десять, в одиннадцать ноль-ноль Верховный будет говорить с Жуковым, потом с Василевским. Но он, как я понял, уже решил помочь союзникам… — Антонов сделал паузу. — А вас я пригласил вот зачем. Как дела у Трибуца? Ведь скоро фронты Прибалтики начнут свои операции. Готов ли к этому Балтфлот?

Кузнецов сказал, что хотел бы вызвать в Москву адмирала Трибуца, чтобы в Генштабе обговорить все вопросы взаимодействия флота с фронтами Прибалтики.

— Николай Герасимович, отчего вдруг такая скромность?! — воскликнул Антонов. — Вы же главком! Так что сами решайте, ну а если возникнут неясности — прошу ко мне. Кстати, вы не забыли, что завтра в десять утра вам тоже надо быть в Ставке? У Верховного могут возникнуть вопросы по Дунайской военной флотилии. Видимо, пойдет речь и о помощи союзникам…

Сталин принял решение помочь союзникам, о чем телеграфировал Черчиллю. Эта помощь была весьма внушительной. Красная Армия предприняла Висло-Одерскую операцию с рубежа Вислы не 20 января, как планировалось ранее, а 12-го, начав наступление с трех плацдармов: 1-й Белорусский фронт — с магнушевского и пулавского, 1-й Украинский — с сандомирского. Удары Красной Армии были мощными и сокрушительными: было уничтожено 35 немецких дивизий, а 25 дивизий потеряли половину своего состава. До Берлина оставалось 70 километров! Гитлер был вынужден отдать приказ об отводе своих войск из Арденн: на советско-германский фронт в январе фюрер перебросил 8 дивизий, 800 танков и самоходных орудий.

Совещание в Ставке закончилось поздно. Все стали расходиться, а Кузнецова подозвал к себе Сталин.

— Адмирал Октябрьский что, болеет? — спросил он.

— Накануне нового года ему сделали сложную операцию. Теперь, как сообщил мне начальник штаба флота адмирал Басистый, кризис миновал и дело пошло на поправку. Но пролежит он в госпитале два-три месяца.

Сталин смотрел в окно. Во дворе шел снег, он бил в стекло, рисовал замысловатые узоры.

— Жаль, — наконец сказал Верховный. — Хорошо, идите, товарищ Кузнецов.

Прошло некоторое время, и главком ВМФ принял на себя новый «удар» Верховного: он потребовал заменить командующего Дунайской военной флотилией адмирала Горшкова. Случилось это как-то неожиданно для Николая Герасимовича. После освобождения Белграда началась перегруппировка войск Второго и Третьего Украинских фронтов. Им предстояло тщательно подготовиться к Будапештской операции, и Дунайская флотилия принимала в ней самое активное участие: корабли перевозили на левый берег Дуная войска и боевую технику. Казалось, все шло как нельзя лучше. Флотилия высадила десант, который после ожесточенного боя захватил на берегу Дуная Герьен. Здесь командующий фронтом приказал высадить части 83-й отдельной бригады морской пехоты, а затем 1-й стрелковый корпус. Горшков сделал все, как полагалось, однако командование фронта усмотрело в действиях моряков флотилии медлительность в переправе войск. Адмирал Горшков такое обвинение отверг, он заявил командующему фронтом, что «корабли не летают, а плавают и плавают на Дунае, где их подстерегают мины, в реке их тысячи». После этого Кузнецова вызвали в Ставку. Сталин сердито произнес:

— Надо заменить адмирала Горшкова на посту командующего флотилией. У вас есть достойная кандидатура?

Кузнецов знал, что и Малиновский, и Толбухин высказывали критические замечания в адрес командования флотилии, но он и мысли не допускал, что кто-то из них пожалуется Верховному. И уже не думая о том, как это воспримет Сталин, он спросил:

— Извините, но я как главком должен знать, в чем провинился адмирал Горшков.

Глаза Сталина вспыхнули. Он жестко сказал:

— Я вас спросил, есть ли достойная кандидатура на пост командующего флотилией?

— Есть, — торопливо ответил нарком. — Контр-адмирал Холостяков Георгий Никитич.

— Это тот, что командовал Новороссийской военно-морской базой?

— Так точно! Могу еще добавить, что Холостяков умело руководил высадкой десантов в Новороссийском порту и в Эльтигене.

— Холостяков, товарищ Сталин, достойная кандидатура, — подал голос Антонов. — Я узнал его, когда сам был в Крыму.

Сталин взглянул на Кузнецова.

— Свяжитесь с адмиралом Холостяковым и скажите, что Ставка назначила его командующим Дунайской военной флотилией. Пусть срочно вылетает на место боевых действий флотилии.

— Есть, понял. — Кузнецов выждал паузу. — А что делать с Горшковым?

— Подыщите ему должность, он в вашем распоряжении, — резко отозвался Верховный.

— У меня есть вакантная должность — командующего эскадрой кораблей Черноморского флота.

— Назначайте на эскадру Горшкова. Не умеет он работать с армейцами. Много спорит, а дело от этого страдает. — Верховный снова взглянул на наркома. — Что вы стоите? Садитесь, у меня к вам важное дело… Сейчас готовится встреча глав правительств антигитлеровской коалиции. Состоится она в Крыму, в Ялте, и наши союзники на это согласны. Сначала они хотели прибыть к нам на кораблях Северным морским путем, но потом решили лететь самолетом на один из флотских аэродромов в Крыму. В Севастополь придут корабли связи для обеспечения своих правительств. Но это уже детали. Вы будете отвечать за подготовку аэродромов, обеспечение всем необходимым самолетов, на которых прибудут наши союзники, а также за безопасность британских и американских кораблей. Это район Севастополя и Ялты. Что надо еще сделать для безопасности, решите сами. Подключите к этому делу командующего ВВС Военно-морского флота генерала Жаворонкова. Вместе с Главморштабом подготовьте к конференции вопросы, связанные с флотом. — Сталин посмотрел на Антонова, который слушал их разговор и делал пометки в своей рабочей тетради. — Кузнецов включен в состав советской делегации, так что объясните ему, что к чему…