дворян, пришедших насладиться отмщением, палач совершил ошибку и сразу же отрубил Пугачеву голову. Многие решили, что либо палач был недостаточно профессионален, либо его кто-то подкупил. Четверо сторонников Пугачева были сначала четвертованы, и лишь после этого им отрубили головы. Последователи Пугачева, которые предали своего предводителя, были прощены.

Несколько дней спустя после смерти Пугачева Екатерина отправилась в Москву, чтобы отпраздновать победу России над Турцией. В то же время она распорядилась ликвидировать все следы бунта. Обе жены Пугачева и трое его детей были заключены в крепость Кексгольм в русской Финляндии. Дом Пугачева на Дону снесли. Было запрещено произносить его имя, а его брату, не принимавшему участия в восстании, запретили использовать свою фамилию. Яицкие казаки были переименованы в уральских, а Яицк и протекавшая около города река стали называться Уральском и Уралом, соответственно. 17 марта 1775 года императрица объявила амнистию для всех, кто имел отношение к «внутренним мятежам, восстаниям, волнениям и беспорядках, произошедших в 1773 и 1774 годах», постановив, «что все случившееся предается полному забвению и молчанию». Все смертные приговоры заменялись каторжными работами; менее серьезные наказания сводились к ссылке в Сибирь, военные дезертиры и беглые крестьяне были прощены. Петра Панина отблагодарили: ему позволили уйти в отставку и коротать свои дни в Москве в мрачном расположении духа.

В провинции лишь немногие представители дворянства поддерживали Екатерину в выборе наказаний для восставших. Помещики жаждали мести за уничтожение их родных и друзей. Как только армия восстановила порядок, дворяне проявили особую жестокость. Крепостных, которых они считали виновными, предавали смерти без суда. За редким исключением, землевладельцы даже не думали о том, что на кровавый беспредел крестьян толкнули невыносимые условия жизни.

Пугачевщина стала самым крупным из восстаний на территории России. Сто тридцать лет спустя революция 1905 года породила по всей стране забастовки и вспышки насилия в городах. Кровавое воскресенье в Санкт-Петербурге, прибытие мятежного броненосца «Потемкин» в порт Одессы, штурм баррикад в Москве и, наконец, создание Государственной Думы, которой было дано право говорить, но не действовать. Русская революция 1917 года по меркам примененного в ее ходе насилия была всего лишь мирным переворотом, лишившим власти думских министров, пришедших на смену отрекшемуся Николаю II.

Пугачевский бунт оказался самым серьезным испытанием для авторитета Екатерины во время ее правления. Она не испытывала гордости за победу над Пугачевым и его казнь. Екатерина знала, что многие в России и Европе считали ее виновной – некоторые за то, что она сделала, другие – за то, чего не сделала. Она приняла во внимание их критику, а затем пошла дальше и никогда не оборачивалась назад. Но Екатерина не забыла, что после семи лет правления ее люди, чью жизнь она старалась улучшить, поднялись против нее и примкнули к «Петру III». Не забыла она и того, что дворянство снова поддержало ее. Больше уже не было разговоров об отмене крепостного права. Помещиков убеждали относиться к своим крепостным по-человечески, но императрица осознала, что просвещение нельзя даровать безграмотной нации, пока люди не будут подготовлены и образованы в достаточной мере. «Наказ», воплощавший в себе принципы Просвещения, а также идеалы, вдохновлявшие ее в юности, теперь остались лишь в воспоминаниях. После Пугачева она сосредоточилась на тех интересах России, которые, как ей казалось, она могла бы реализовать: на расширении империи и обогащении ее культуры.

Часть VI

Потемкин и фаворитизм

58

Васильчиков

Одиннадцать лет: с 1761 по 1772 год Екатерина была верна Григорию Орлову. Она невероятно гордилась им, часто награждала за храбрость, щедрость и верность ей и короне. И хотя, несмотря на все достижения, он не отличался блестящим интеллектом, а среди недостатков его характера были эгоизм, тщеславие и праздность, он тем не менее нередко проявлял мужество и излучал мужское обаяние, которые так привлекали Екатерину. Не убедив ее выйти за него замуж и не найдя возможности подчинить ее себе, Орлов находил утешение в объятиях других женщин. Екатерина страдала, но закрывала на это глаза. В 1771 году он реабилитировал себя героическим поведением во время эпидемии чумы в Москве. Это произвело на Екатерину сильное впечатление, и она наградила его новым назначением, чтобы он мог повысить свой престиж. Затянувшаяся ситуация в ходе военных действий на юге России подтолкнула императрицу к попытке провести мирные переговоры с турками. Екатерина назначила Григория ответственным за ведение переговоров, и в марте 1772 года он отправился на Дунай. После его отъезда она написала в Гамбург фрау Бильке: «Он должен появиться перед турками, как ангел мира во всей своей великолепной красе». Однако эгоизм и неуклюжесть в ведении переговоров сыграли с Орловым злую шутку. Он упорствовал в том, чтобы условия России рассматривались как требования завоевателя, и отстаивал свою позицию с такой надменностью, что оскорбленные турецкие эмиссары приостановили переговоры. Однако положение Орлова пошатнулось еще до этой решающей развязки. В день его отъезда Екатерине сообщили, что у ее «ангела» имелся новый роман. Возвышение Орлова продлилось тринадцать лет, и Екатерина многое прощала ему – но это было уже слишком. Устав от постоянных измен, Екатерина решила положить конец их отношениям. Ей нелегко дался этот разрыв, но когда она приняла решение, то собралась сделать это так, чтобы любое воссоединение стало бы невозможным. Екатерина ждала, пока Орлов окажется далеко от нее.

Никита Панин не был другом Орлова и видел, что Екатерина – в отчаянии и гневе. Поэтому он нашел замену Орлову – двадцативосьмилетнего офицера конной гвардии Александра Васильчикова. Екатерина признавалась: «Я не могу ни дня прожить без любви». Однако с этим кандидатом вряд ли могла идти речь о любви. Александр Васильчиков казался человеком абсолютно безвредным. Он происходил из старинного дворянского рода, был скромен и покладист, у него были отличные манеры, он прекрасно говорил по-французски. Во время придворного обеда Екатерина отметила все эти качества, а также обратила внимание на его мужественное лицо и красивые черные глаза. Прусский министр заметил, что хорошее расположение духа императрицы в присутствии этого молодого человека вызвало волнение у родственников Орлова. Когда Васильчикову подарили золотую табакерку, его колебание перед тем, как принять ее, вызвали у дарителя желание наградить его чем-то большим. К августу он стал камергером, а к сентябрю – придворным гофмейстером. Затем внезапно молодого человека перевели в покои Орлова в Зимнем дворце – его комнаты соединялись с покоями Екатерины потайной лестницей. Васильчиков был назначен генерал-адъютантом и получил в награду сто тысяч рублей, а также годовое жалованье в двенадцать тысяч рублей, драгоценности, новый гардероб, слуг и загородное поместье. Это внезапное и яркое восхождение поразило двор, который подогревался слухами, что по возвращении Орлова Васильчиков не