– Ну все. Поехали.

– Господину Луню это не понравится, – подколол его Оберон. Ему было страшно, но он крепился.

– Чего это ему не понравится? – повел бровью Варка. – Он приказал, чтоб ты все время был у меня за спиной. Ну, ты и будешь. А куда меня понесло, это уж мое дело. Держись!

Сначала все Обровы силы ушли на то, чтобы не заорать. К счастью, сердце рванулось к горлу и застряло там плотным комком. Он падал, падал, крепко ухватившись за Варкины плечи. Потом его как пушинку поволокло вверх, и вдруг все успокоилось, снова стало простым и надежным. Обр осторожно приоткрыл глаза.

Вокруг были крылья. Гладкие белые перья плотно лежали одно к одному, слегка отсвечивали на солнце серебристым блеском.

Крылья ходили ровно и мощно, закрывали весь белый свет. Есть там под ними земля, нет ли, летят ли они, или просто висят в пустоте? Слышен был только мерный шорох бьющих о воздух перьев. Нос и губы щекотал нежный белый пух. Оберон осторожно покосился наверх, увидел солнце, яркое и холодное. Попытался поднять голову. Бешеный встречный ветер тут же сорвал шапку. По глазам хлестнули вздыбленные ветром светлые волосы, Пришлось снова зажмуриться.

– Эй! Как ты там, не помер еще? – раздался совершенно спокойный Варкин голос.

– Не дождешься! – слегка задыхаясь от ветра, выговорил Обр.

– Так куда летим? Ты вообще видишь что-нибудь?

– Увидишь тут, – окрысился Обр, которому не понравился снисходительный тон, – патлы твои прямо по роже хлещут.

– О, – смутился травник, – извини. Забыл.

Крылья замерли, распрямились с легким шорохом, и к горлу снова немедленно подкатило. Солнце ударило в глаза, сбоку мелькнули белые горы, и полет кончился.

– Щас я волосы уберу, – сказал Варка, – а ты погуляй пока.

Обр огляделся и ахнул. Они стояли на уступе не шире Нюськиной ступни. Холмы и леса Пригорья синели вдали плавными низкими волнами. Вблизи же вздымались вверх, рвались к небу из темных пропастей острые злобные пики. Горы, гряда за грядой, ступенями спускались к югу. Отряды горбатых облаков тянулись между ними, отыскивали дорогу в Пригорье. Откуда-то сверху стекал, обжигая и без того застывшие щеки, ледяной ветер.

– Мы на Белухе, – поведал Варка, сплетая волосы в косу и жестоко стягивая их извлеченной из кармана веревочкой, – там снега никогда не тают.

Так высоко, что даже не страшно. Небо – твердый синий кристалл. Солнце – белое, маленькое, будто сжалось от холода. Свобода. Прекрасная и полная. Такая свобода, аж голова кружится. Оберон выпрямился, раскинул руки.

– Назад! – грозно сказал Варка. – Прижмись к скале и стой смирно! Это горная болезнь. Воздух здесь очень жидкий. Иные пугаются, плачут, а тебя вон, летать потянуло.

– А почему, когда летим, ничего такого… Даже не холодно, – спросил Обр, чтоб только проверить, может ли еще говорить.

– Крылья греют и спасают. Хотя, когда меня однажды очень высоко занесло, кровь из носу пошла, и вообще худо было. Там небо темное-темное, как лесные фиалки. И путеводные звезды даже днем видно, при солнце. Ладно, держись, поехали.

И вправду, в воздухе стало получше. Оберон расхрабрился, осторожно, жмурясь от ветра, выглянул из-за Варкиного плеча. Они неслись вдоль огромного ледника. Снежные языки обтекали скалы, заполняли округлые провалы, стекали вниз сверкающими потоками.

– Так куда летим? – сердито спросил Варка.

Обр с трудом отвернулся от прекрасной и опасной Белухи.

– Сначала к крепости, к Вратам Вьюги. А там видно будет.

До крепости на перевале добирались часа три. Оберон все пытался разглядеть ту страшную дорогу, но Варка дорогами не интересовался. Летел напрямик, над пропастями и гребнями хребтов в снежном блеске, иногда обходя ведомые ему опасные места. Однажды не уберегся. Ухнул вниз, так что крылья загудели. Затрясло, закрутило, поволокло к земле. Обр не удержался, все-таки заорал. Но обошлось. Вывернулся хитрый летун. Даже насмехаться над Обром не стал. Лишь проворчал:

– Отчего ты тяжелый такой? Хорошо позавтракал, что ли?

Наконец, показалась и Привратная крепость. Маленькая, как игрушка. Мальцом Обр лепил такие из грязи на истоптанном дворе Укрывища.

Варка снизился, сделал над крепостью медленный широкий круг, почти завис в теплом воздухе, поднимавшемся от нагретой седловины.

– Вроде все благополучно, а то бы костер запалили. Ну, теперь куда?

– Теперь вниз, на север. Лети вдоль дороги. Надо найти место, где сошла лавина.

– Нет такого места.

– Как нет? Ты че несешь-то?

– Да так. Нет – и все! С весны дорога свободна. Торговые обозы идут в обе стороны.

– Быть не может. Что ж это тогда было?

– Уж я не знаю, чего там было, чего не было. Нашел я вас на дороге. Моту показать где.

Тень распахнутых крыльев медленно скользила по горному склону, по скалам и кручам.

– Я не знаю, сколько ты ее нес и понятия не имею, как вы туда попали. Думай!

Обр принялся соображать. С того обрыва, где они стояли перед тем, как провалился снежный карниз, был виден огонь в крепости. На юго-востоке виден. Значит, от крепости тоже видно это место. А место приметное. На торную дорогу похоже. И смотреть надо на северо-запад, в сторону Загорья, которое по-нашему будет как раз Пригорье.

– Давай на северо-запад, – попросил он, – только медленно.

Варка послушался, повис почти неподвижно. Лишь иногда концы крыльев вздрагивали, ловя ветер.

Обр смотрел, пока глаза не заболели, и все-таки увидел. Дорога, широкая, ровная, вымощенная белым камнем, начиналась прямо от горного склона, делала плавный поворот, обходя высокую скалу, и обрывалась над пропастью, будто отрезанная ножом.

– Там! – заорал он.

Варка поежился, потер пострадавшее ухо.

– У меня слух нежный, музыкальный, – сообщил он, – а тут ты со своими воплями.

Однако же подчинился, полетел в указанную сторону.

* * *

– Ух ты! – восхитился Варка, недоверчиво разглядывая плиты под ногами. – Таким не дороги мостить, а полы выстилать где-нибудь в бальном зале. Ты погляди, как подогнано. Одна к одной!

– Пошли уже, – сказал Обр, которого угнетала предстоящая встреча с доской.

– Сначала отвяжись от меня.

– Верно! А то вдруг драться придется. Вдруг там этот Стрепет кругом стражу на скалах понаставил. Или зайдем внутрь, а там засада.

– Ты ж говорил: замуровано.

– Замуровано-то оно замуровано. Только, как ваш старший говорит, на каждую стену свой молот найдется. Ох, дурак я, дурак! Опять нож забыл. Веришь, с тех пор как у вас в Пригорье торчу, ножа не завел.