Раздался топот. Змей вылетел из тумана и остановился перед изгородью, недовольно кося глазом. Фыркнул, принюхиваясь. Оберон решил, что пора показаться, раздвинул ветки козьей ивы, вышел на край луговины, вкрадчиво, поощрительно заржал снова.

Змей понесся вдоль изгороди, на миг скрылся в тумане и вдруг, вылетев оттуда снова, легко взвился над верхней жердью, всеми четырьмя копытами впечатался в сырой луг за оградой, но к Обру не пошел, остановился поодаль. Своенравно согнув шею, поглядывал искоса.

«Где ж ты шлялся, вожак? Где тебя, дурня, носило? Говорил я тебе, не доведут до добра эти девчонки!»

Тогда Обр сам пошел к нему по пояс в мокрой траве. Змей отбежал было, но сжалился и вернулся, позволил обнять себя за шею, чувствительно тяпнул за плечо. Простил, значит.

– Вот еще вздумали, князю тебе продавать! – шептал Оберон, целуя гладкую морду. – Князь и на спокойной кобыле усидеть не смог. Поедем с тобой в Загорье. Там хорошо, тебе понравится. Там уж тебя никто не обидит. Нам бы только горы одолеть. Ну ничего, нынче лето. За неделю доберемся.

Змей не возражал. За горы, так за горы. Вожак, прекрасный и страшный, вернулся к нему. Теперь начнется настоящая жизнь! Конец стоянию в конюшне, конец прогулкам в тесном загоне.

Обр огладил Змея, давя присосавшихся к блестящему крупу комаров, вскочил на теплую гладкую спину. Змей заплясал и, конечно, попытался его скинуть. Оберон засмеялся, вдохнул полной грудью туман пополам с ночным воздухом и… не выдохнул. Горло сдавила крепкая петля.

Значит, все это было сном: странствия, крылатые крайны, несчастная Нюська. Краткий предсмертный сон. Он по-прежнему под Деревом Правосудия в Малых Солях, и петля затягивается все туже.

* * *

– Осмелюсь напомнить, с вас причитается.

– Подите проспитесь сначала! Утром у казначея получите.

– Эй, гляди, он у тебя уже глаза завел! Как бы не помер.

– Я меру знаю.

– Да уж, знатно аркан кидаешь. Я думал, ты ему шею свернул.

– Дак ведь князь-то с ним говорить желает, а с мертвым особо не поговоришь.

– Какой князь? – прохрипел Оберон.

– Известно какой, Донат Повенецкий.

С этими словами Обра впихнули в шатер. Держали его двое. Справа отчетливо несло тертой редькой, слева еще и луком. Должно быть, был и кто-то третий, придерживавший на шее тесную петлю. Выдали, значит, его конюхи. На деньги польстились. Снова сам во всем виноват. Всего пару месяцев в крайновом Пригорье прожил и отвык. Забыл, что надо остерегаться всех и каждого. Забыл, что здесь его не станут встречать хлебом-солью и провожать пирогами. Верно говорил Варка: конокрадам – самая позорная казнь. А за последышем Хортов и так много всего числится.

Дела обстояли еще хуже, чем он думал.

В шатрах на складных походных стульях у покрытого скатерочкой полкового барабана сидели, попивали вино сам князь и господин Стрепет собственной персоной.

– Я так мыслю, – вещал седой князь, подняв глаза к белому, чуть дрожащему потолку шатра, – что в этом, Аликсан, есть и твоя вина. И она велика, ох, велика! Не справились твои лазутчики.

– Ведь я не колдун, – с мудрой полуулыбкой заметил господин Стрепет, – и далеко не всесилен. Я сделал все, что мог, но…

– Раньше тебе все удавалось, – проворчал князь.

«Ясное дело, – подумал Оберон, – раньше-то ты доской обходился. Посмотрим, как ты теперь выкручиваться будешь».

– Я надеюсь исправить положение, – немедленно начал выкручиваться хитроумный господин Стрепет.

– Ха, – хрипло вырвалось у Обра, – как же!

Он вдруг ощутил себя очень сильным. Доски не было, и никто, никто не мог его ни к чему принудить.

Тут собеседники обратили, наконец, на него внимание.

– Так-так, – князь поставил бокал, сложил руки на груди, – ну, здравствуй, последний из Хортов! Вот и свиделись. Где ж ты был-пропадал, у кого прятался?

– У крайнов, в Загорье, – выложил чистую правду Обр, заранее зная, что ему не поверят.

– Угу. Хорошие сказки приятно и слушать. Так что мне с тобой делать, Оберон Александр Свенельд Хорт? В сущности, это юридический казус. Ты был приговорен к смерти как член разбойничьей ватаги Хортов, однако помилован по местным законам, кои я, возвратив свои права на земли Усолья, поклялся чтить и всячески защищать. Затем ты спас жизнь князя, за что тебе полагается награда. Справедливо? – обратился он к державшим Обра солдатам.

Те утвердительно замычали.

– Затем ты пытался убить князя, за что, разумеется, полагается смертная казнь. Правильно я говорю?

Снова мычание.

– Однако затем ты снова спас мне жизнь, за что полагается…

– Награда! – хором выдали Обровы конвоиры.

– Казус легко разрешим, – подал голос господин Стрепет, – положенную награду выдать, после чего казнить. Вынужден покаяться, что я приютил этого прекрасного юношу, когда он находился в большой беде. Обаяние древней крови, знаете ли. Все-таки род Хортов – старинный и благородный. Но я никак не мог предположить, что, находясь в столь бедственном положении, сей отрок станет злоумышлять против особы князя.

– Врешь! – выплюнул Обр.

– Должен также добавить, что он внезапно покинул мой замок в компании некой девицы сомнительного поведения, а после его ухода мы, к сожалению, недосчитались кое-каких ценных предметов.

Хорт выпрямился, насколько позволяла петля.

– Я ушел со своей женой и не взял ничего, кроме одежды, что на мне была.

– М-да, – печально покивал князь, – свидетельство уважаемого господина Стрепета против слов разбойника с большой дороги. Попал ты, парень. Как кур в ощип.

Обр отвернулся. Он думал о Нюське.

– В общем, у тебя два выхода, – продолжал князь Донат, – первый: мой палач может затянуть петельку потуже. Человек он серьезный, ответственный, так что все сделает как надо. А второй… Ну, что там еще?

В шатер ввалился покрытый грязью дядя в порванном мундире и с плетью в руках:

– Что хотите, то и делайте, – заорал он с порога, – а эта скотина нам не ко двору! Совсем взбесился, проклятый… Федьке едва череп не проломил. Кровища в три ручья. Пристрелить – и вся недолга!

– Нет! – выкрикнул Хорт и дернулся сейчас же бежать спасать Змея.

– Повремените! – приказал князь. – Итак, другой выход. Я вновь предлагаю тебе службу. Я и тогда не лгал, и сейчас не стану. Ты умен, изворотлив, ничего не боишься. А эти штуки, которые ты можешь заставить проделывать волков… Или не только волков?

Обр отвел глаза.

– Очень хорошо! Так я и думал. Для начала будешь при своем коне у меня на посылках. А там – кто знает… Наместник в Усолье мне все равно нужен.