и Апто Канавалиан, но я продолжал хранить молчание. Да, я ощущал растущее напряжение негемотанаев, готовых устремиться вперед, но я также понимал, что и Тульгорд, и Стек не настолько глупы, чтобы отказаться от союза с Певунами на самом пороге битвы. Бошелен и Корбал Брош были смертельно опасными противниками, прекрасно владевшими как магией, так и оружием. Воистину, если правдива была хотя бы малая часть того, что мы слышали во время нашего паломничества, эти некроманты оставили после себя разрушительный след, ведущий через половину известного мира, и теперь их преследовали целые разгневанные армии.

Нет, без Певунов, жестоких и повергающих в страх, тут было никак не обойтись. Да и Арпо Снисход вполне мог быть вместилищем некоего ужасного бога, успевшего пообещать нам помощь.

Однако, несмотря на все это, напряжение не отступало.

– Боги, – прошептал Борз Нервен, вцепившись в собственные волосы, – пусть они уже наконец их найдут! Я не могу этого вынести!

Я устремил безмятежный взгляд в широкую мохнатую спину Крошки Певуна.

– Возможно, враг ближе, чем может показаться, – сказал я, не зная точно, достигнут ли мои слова тяжело ступающей стены из живых щитов. – В конце концов, какими тайнами владел Калап Роуд? Разве он не выбрал свою историю после немалых размышлений? Или, по крайней мере, так мне помнится.

Апто нахмурился:

– Я не…

Крошка Певун развернулся кругом, и оружие в его руках дрогнуло.

– Эй, ты! Блик!

– Госпожа Лоскуток, – с полнейшим спокойствием произнес я, – я еще не закончил свою историю – мой дар вам, предлагающий искупление в этом унылом ужасном мире.

Тульгорд что-то рявкнул Стеку, который натянул поводья и развернул своего коня. Вся группа остановилась. Господин Муст что-то раздраженно проворчал.

Арпо огляделся вокруг:

– Опять дождь? Глаза кошачьи, как же я ненавижу дождь!

– Разве мы не приходим в отчаяние, скрежеща зубами и стиснув зубы, – начал я, не сводя взгляда с Пурси Лоскуток, – от всей несправедливости, которой пронизана наша драгоценная цивилизация? Разве не ранит нашу душу то, чему мы ежедневно становимся свидетелями? Злодеи уходят безнаказанными. Продажные твари прячутся в тени, оставляя за собой лишь эхо издевательского смеха. Убийцы ходят по улицам. Негодяи сбиваются в стаи, делая состояние на купле и продаже. Легионы чиновников с измазанными чернилами языками крадут у нас последнюю монету, в то время как их тайные хозяева расширяют свои хорошо охраняемые сокровищницы. Ростовщики купаются в богатстве, отобранном у бедняков. Справедливость? Как можно верить в справедливость, когда она кровоточит и пресмыкается, когда она носит тысячу масок, каждая из которых умирает у нас на глазах? Но может ли быть искупление без справедливости? Нас вынуждают повернуться спиной к мыслям о праведном возмещении, а если мы повышаем голос в знак протеста, нам отрубают головы и насаживают их на копья в назидание остальным. «Не высовывайтесь, жалкие засранцы, или кончите так же, как и они!» – Поняв, что привлек внимание всех, даже Красавчика, я в праведном гневе взмахнул руками. – Следует ли нам молить богов о справедливости? – Я ткнул пальцем в Арпо Снисхода. – Давайте же, просите! Один из них – среди нас! Но предупреждаю: меч справедливости остер и ваша просьба с легкостью может рассечь надвое вас самих! – Я снова повернулся к Пурси Лоскуток. – Вы верите в справедливость, госпожа?

Она молча покачала головой.

– Потому что вы видели! Собственными глазами!

– Да, – прошептала она. – Видела.

Я собрался с духом, не в силах избавиться от преследовавших меня мыслей.

– Зло прячется – иногда прямо у нас перед носом. Я слышу… нечто. Оно близко. Да, близко. Итак, госпожа, вернемся к нашей истории. Женщина шла в компании паломников и убийц, но по мере того, как все больше тягот обрушивалось на их плечи, она переставала различать своих спутников, даже в глубине души. Кто из них паломник? Кто убийца? Сами их имена слились в некоей кровавой насмешке – как она могла этого прежде не замечать? Как вообще кто-то мог? Жуткая пропасть становилась все ближе, казалось, будто весь мир охватило мрачное смятение. Да, со всех сторон одни убийцы. И как бы ни выглядели их лица, под всеми масками скрывается один и тот же бескровный лик смерти. Где враг? Где? Где-то впереди, за самым горизонтом? Или же намного ближе? Что там опять за предупреждение? Ах да… будь осторожен с тем, кого приглашаешь в свое стойбище. Я что-то слышу. Что это? Смех? Кажется…

Взревев, Крошка Певун ворвался в наши ряды и заколотил по экипажу.

– Всем молчать! – Он приложил ухо к закрытому ставнями окну. – Я слышу… дыхание.

– Да, – сказал господин Муст, не поднимая взгляда, – она дышит.

– Нет! Это… это…

– Отойдите, сударь! – прогремел господин Муст, обнажив сжимавшие глиняный чубук трубки потемневшие зубы. – Предупреждаю. Убирайтесь… немедленно!

– Старуха, да? – ухмыльнулся Крошка. – Жрет столько, что посрамит даже клятого волка!

– Да мало ли у кого какой аппетит – это ее личное дело…

Стек пришпорил коня и подъехал ближе:

– Блик…

– Клянусь моим кровавым алтарем! – вскричал Арпо Снисход. – Только что заметил!

Тульгорд обернулся, подняв меч:

– Что? Что ты только что…

Чубук в зубах господина Муста треснул, и он, сузив глаза, уставился на рыцаря Здравия:

– Я всегда говорил: пусть прошлое продолжает спать. Глубоко в безмолвной земле, глубоко и…

– Я тебя знаю! – взревел Арпо и бросился на господина Муста.

Что-то взорвалось, окутав кучера пламенем. Вытянув руки, Арпо нырнул в бушующий огненный водоворот. Мулы с ревом рванули с места.

Крошка прыгнул сбоку на экипаж, колотя в дверь. Мгновение спустя к нему присоединились Блоха и Мошка, карабкаясь, будто дикие обезьяны. Там, где только что был господин Муст, сцепился в смертельных объятиях с Арпо Снисходом чудовищный демон, и вокруг обоих, подобно змеям, извивались языки пламени.

Мулы изо всех сил тянули экипаж, продолжавший тяжело катиться вперед.

Все разбегались на его пути.

Тульгорд Виз сражался со своим вставшим на дыбы конем. Тот извернулся, пытаясь избежать столкновения с мулами, привязанной в поводу лошадью Арпо и нагруженным экипажем, но в итоге налетел на лохматую кобылу Стека Маринда.

Вылетевшая из арбалета стрела вонзилась в круп коня Тульгорда. Заржав, тот рванулся вперед, столкнувшись с лошадью Стека. Она упала, подмяв охотника, и послышался громкий треск его ломающейся ноги. Тульгорд выронил поводья и теперь опасно раскачивался в седле мчавшегося рядом с экипажем коня.

Разгорающееся пламя охватило переднюю половину бешено катящейся грохочущей кареты.

Конь Тульгорда внезапно свернул, сбросив с седла Смертного Меча, и тот упал, успев перекатиться по земле, прежде чем по нему проехало переднее левое колесо, хрустя эмалью доспехов, а за ним