в котором ничего не объяснил, но сообщил, что не может сейчас покинуть поместье. Посторонний человек, попадись ему на глаза письмо, ничего не поймет. Но Татибана догадается об истинной причине его отсутствия, тут Такеши не сомневался.

Пока он разбирался со свитками и незваными гостями, слуги принесли ему чай и легкие закуски, но Такеши к ним не притронулся. От работы его отвлек лишь показавшийся в дверях Мамору, который сказал, что его хочет видеть лекарь Наоми-сан.

— Отправь прямо сейчас кого-нибудь с этим к сёгуну, — Такеши передал самураю запечатанный свиток. — Я получил послание от Асакура — со дня на день ждем в поместье Дайго-сана с семьей. Усиль и увеличь число патрулей на южных границах. Я хочу знать заранее об их передвижениях.

Прошедшие годы сгладили недовольство Такеши Яшамару. Он и его рано возмужавший сын стали для Минамото одними из самых приближенных советников, с которыми он разделял почти все трудности управления поместьем. Он доверял им и посвящал в вещи, которые обсуждал с Нарамаро за закрытыми дверьми, и изредка просил совета.

— Это нежданный визит, господин? — спросил Мамору, шагая по коридору следом за спешащим Такеши.

— Крайне, — отозвался тот. — Нежданный и несвоевременный.

Лекаря Наоми он нашел в комнате для трапез: пожилой мужчина в сером кимоно и седыми волосами, убранными в пучок на затылке, сидел за низким столиком, на котором были расставлены пиалы и тарелочки с угощениями. Войдя, Такеши склонил голову, а лекарь поднялся ему навстречу.

— Не смог устоять перед предложением перекусить, — старик повел рукой в сторону стола, и Минамото усмехнулся.

— Завари мне крепкого чая, — велел он появившейся в комнате служанке и опустился за стол напротив лекаря. — Я очень благодарен вам, Рю-сама, — он церемонно прижал правую руку к груди.

Они послали за лекарем в ближайший монастырь ямабуси, как только Наоми стало плохо, и поздним вечером их самурай вернулся с Рю-сама, который провел подле нее всю ночь и утро, не сомкнув глаз. Он сумел успокоить Наоми и даже заставил ее немного поспать, а вместе с ней усыпил также и ее боль.

Лекарь не был обязан следовать за самураем Минамото, но все же он последовал. И действительно помог Наоми. А Такеши умел быть благодарным.

— Мы союзники, Такеши-сама, — лекарь пожал плечами и, оправив рукава кимоно, подцепил палочками рис. — Я не мог не отозваться на вашу просьбу.

Вошла служанка, держа в руках поднос с чайной посудой. Она расставила ее на столе перед Такеши и наполнила одну из двух чашек густой, темно-зеленой жидкостью. Ноздри Минамото затрепетали, когда он услышал аромат хорошо заваренного чая.

— Наоми-сан потеряла очень много крови в этот раз, — заговорил Рю-сама, как только за служанкой задвинулись дверные створки. — И будет слаба еще неделю, может, больше. Я знаю одну настойку, которая поможет ей быстрее восстановиться, но в ваших запасах нет нужных трав.

— Где их можно достать?

— Сейчас уже только в горах.

— Я сегодня же отправлю людей.

— Хорошо. Пусть они прежде поговорят со мной — я расскажу, где растут травы и как их нужно срезать, — лекарь провел ладонью по гладко выбритому подбородку. — Наоми-сан истощена. То, что с ней происходит, сильно подрывает ее здоровье. Я хочу еще раз посмотреть на нее — когда она немного отдохнет и поспит.

Такеши скрипел зубами, вслушиваясь в слова Рю-самы.

— Я скажу вам то, что не сказал Наоми-сан. Следующего раза она может не выдержать, — лекарь цепко, пристально на него посмотрел.

— Вот, значит, как, — медленно отозвался Минамото и некоторое время в глубокой задумчивости рассматривал чашку на столе. Затем, будто очнувшись, он встретился взглядом с Рю-самой, хлопнул себя раскрытой ладонью по бедру и поднялся.

— Мой дом — ваш дом. Слуги покажут вам комнату, где вы сможете отдохнуть.

Простившись с лекарем, он отправился искать Мамору — следовало выделить людей, которые отправятся в горы за травами для Наоми. Такеши вышел на крыльцо и зашагал в сторону от главного дома к полянам с вытоптанной травой, где тренировались самураи.

Мамору был там. Посмеиваясь, он уклонялся от ударов своих сыновей — трехлетних мальчишек-близнецов. Те старательно пыхтели, держа в руках пусть и детские, но тяжелые для них деревянные катаны. Они замахивались и пытались задеть отца, а тот с легкостью отклонял их удары и то и дело ронял обоих в пыль.

Неприятное, тянущее чувство царапнуло Такеши изнутри, и он, стиснув зубы, замедлил шаг. Он почти физически ощутил эту пустоту, ощутил отсутствие. Эта боль не походила ни на что, что ему приходилось терпеть раньше. Эта боль не проходила и не ослабевала ни через месяц, ни через год. Она сроднилась с ним и жила где-то на задворках сознания, пока в какой-то момент не усиливалась стократно.

Мамору заметил его приближение и остановил забаву с разгорячившимися сыновьями. Он подтолкнул мальчишек к Такеши, и те смешно поклонились ему, пару раз споткнувшись о собственные катаны. Минамото хмыкнул, разглядывая детей, похожих на отца как две капли воды. От своей матери, Ханами, они не взяли ничего.

— Они смогут участвовать в сражениях лет в десять, если ты продолжишь их так тренировать, — заговорил Такеши, глядя на Мамору.

Тот улыбнулся и, потрепав обоих по головам, отослал от себя сыновей. Минамото все еще не привык видеть Мамору с детьми, хотя прошло уже почти три года. Он ведь очень хорошо помнил его безусым юнцом, дрожащим в его присутствии, не позволявшим себе ни единого лишнего слова. И вот теперь Мамору уже отец и муж, и самурай, на которого он не боялся положиться.

— Лекарь сказал, что ему нужны редкие травы, которые сейчас можно собрать только в горах, — произнес Минамото, когда мальчишки отбежали достаточно далеко, а он отвлекся от размышлений о скоротечности времени. — Отправь сегодня за ними двух-трех самураев. И пусть сперва подойдут к Рю-саме — он расскажет, где растут травы, и как их лучше срезать.

— Такеши-сама, в горы могу отправиться я, — Мамору некоторое время обдумывал свои слова, следуя за Минамото на шаг позади.

Они проходили мимо упражнявшихся самураев, и краем взгляда Такеши наблюдал за их тренировками.

— Ты нужен мне здесь, — он качнул головой.

Помолчав еще немного, Мамору заговорил вновь:

— Слуги видели, как сильно расстроенная Хоши-чан бежала в сторону дальнего онсэна.

Такеши ничего не ответил, лишь коротко кивнул, показав, что услышал. Он знал, что дочь проводит много времени у того онсэна, и даже находил это забавным. Когда он огорчался в детстве, то часами гулял по саду, забравшись глубоко-глубоко.

Мамору оставил его, когда они подошли к главному