***

Наоми помнила их прошлую дорогу в Эдо на прием к Императору, словно это было вчера. Она закрывала глаза и вновь чувствовала все то, что чувствовала тогда — тревога и страх, трепет предвкушения, обида на Такеши, волнение и любопытство.

Она помнила, как Такеши рассказал ей об исчезновении Кенджи-самы и как поцеловал. Она помнила тоску в его взгляде и свое отчаяние, помнила подаренные сен-боны, и как сад перед императорским дворцом утопал в светло-розовых, нежных лепестках цветущей вишни. Тогда с ними еще был Фухито-сан. И Кенджи-сама. И Кацуо-сан, спасший ее ценой своей жизни.

Она глубоко задумалась, погрузившись в тяжелые воспоминания, и не услышала, как к ней со спины подошел Такеши. Она ускользнула на открытую террасу, окружавшую императорский дворец, когда мужчины уединились в дальних комнатах, чтобы обсудить дела.

Прохладный вечерний воздух остудил волнение и унял тревогу, которая сопровождала ее весь долгий день и никак не желала уходить. Наоми знала, что переживала напрасно, но одна лишь необходимость находиться в императорском дворце нещадно на нее давила.

Заметив наконец мужа, она вздрогнула от неожиданности и досадливо цыкнула.

— Я искал тебя, — заговорил Такеши, одернув хаори, надетое поверх кимоно с пятью вышитыми камонами клана Минамото — на плечах, груди и спине. Это был самый формальный из всех возможных вариант ношения кимоно, призванный подчеркнуть статус встречи в императорском дворце. — И слуги сказали, что ты здесь уже почти час.

— Почти час? — рассеянно переспросила Наоми и потянулась разгладить невидимые складки на темно-синем шелке кимоно. — Я не заметила, как прошло время… — она нервно переплела в замок тонкие пальцы, и ее взволнованность не могла укрыться от Такеши.

Он же рассматривал заколки, гребни и шпильки, что когда-то принадлежали его матери. Теперь они украшали церемониальную прическу его жены.

Почувствовав его взгляд, Наоми поднесла руки к волосам, уложенным в форме сердца, и пригладила их, еще туже затянув шнурок на низко собранном конском хвосте.

— Мне здесь неуютно, — поделилась она очевидной для мужа вещью. — И я знаю, что напрасно тревожусь, — она невесело улыбнулась.

Такеши накрыл ладонью ее плечо и слегка сжал.

— Как бы то ни было, ты не должна так надолго уходить. Пойдут ненужные разговоры. Они уже начались.

Наоми отвела в сторону взгляд.

— Так странно, правда? Меньше двух лет прошло, а все так изменилось, — заговорила она, словно не слышала недовольства в голосе мужа.

— Наоми… — Такеши хмыкнул. — Идем, — он медленно поднял руку и прохладными, шершавыми пальцами едва ощутимо погладил ее по щеке, чтобы не смазать тонкий слой белой пудры.

По-детски вздохнув, Наоми кивнула и выпрямилась. Рядом с Такеши ей будет спокойнее, и эта мысль помогала примириться с неизбежной необходимостью провести в императорском дворце еще какое-то время.

— Но ты права, действительно странно, — Такеши слегка улыбнулся. — Прошлой весной я ждал здесь смерти. А теперь я смотрю на места за столом, которые раньше занимали Тайра… — в его глазах плескалось неприкрытое торжество, — и вспоминаю, что уничтожил весь их клан. Вспоминаю о том, что наш альянс победил в этой войне.

Глава 47. Мирное время, тихое время. Часть I.

Несколько лет спустя

Хоши отчаянно бежала по гравийной дорожке, и мелкие камешки вылетали у нее из-под ног. Она опаздывала на занятие, на которое сегодня должен прийти отец, и думала, что ничего не может быть хуже, пока не увидела издалека отца, стоявшего прямо перед крыльцом главного дома поместья.

Она резко остановилась и, запнувшись, едва не рухнула на землю. В боку нещадно кололо от быстрого бега, но Хоши, пытаясь кое-как отдышаться, была готова благодарить всех богов, в которых не верила, за то, что смогла вовремя разглядеть отца. Врезаться в него посреди двора, опаздывая к наставнику, — вот что было хуже всего.

Девочка свернула на тропинку и зашагала по слегка примятой траве. Она решила войти в дом через задние двери, которыми пользовались обычно слуги, и надеялась, что ей удастся проскользнуть никем незамеченной.

В то утро стирали белье, и на заднем дворе над кострами кипела вода в огромных железных чанах, а в воздухе над ними поднимался белый дым.

— … их только выкинуть теперь… кровь оттереть не получится… — Хоши бочком, по широкой дуге кралась к дому мимо служанок и котлов, когда услышала знакомый голос.

Ее тетушка по матери (не совсем родная тетушка, как ей пыталась объяснить мама) длинным шестом ворошила в чане какую-то светлую ткань.

— Жалко же! — запричитала стоявшая напротив тетушки служанка. — Новые совсем, выпрядены этой зимой, и пары раз ими футоны не застилали… ой, не о том я болтаю! Какие простыни, когда так жалко госпожу!

— Об этом и вовсе болтать не следует, — тетушка нахмурилась и откинула в сторону шест. — Воду вылей, а белье сожги, и чтоб не видел никто!

Хоши сделалось донельзя любопытно, и она обязательно бы задержалась, чтобы дослушать этот странный разговор, если бы не урок, на который она уже опоздала. И потому девочка заспешила дальше, убедившись, что тетушка ее не заметит. Попасться ей на глаза было почти также плохо, как столкнуться с отцом — Ханами-сан обязательно расскажет, что видела ее на заднем дворе, и тогда Хоши не ждет ничего хорошего.

Она благополучно преодолела последние сяку, отделявшие ее от дверей, и с облегчением выдохнула, когда, наконец, оказалась в доме. По длинным коридорам, сопровождаемая удивленными взглядами слуг, она побежала в свою комнату. И остановилась как вкопанная, когда увидела, что та была пуста: ни разгневанных ее опозданием наставников, ни отца.

Неприятный холодок спустился от ее шеи по позвоночнику. Неужели она задержалась столь надолго, что ее решили не ждать и, наказав, отменить занятия? Хоши знала, что опоздала не больше, чем на десять минут, и это ее первое опоздание за всю сознательную жизнь! И она надеялась, что оно не могло повлечь столь серьезные последствия…

Прислонившись щекой к стене, Хоши на некоторое время застыла в дверном проеме, робея и не зная, что ей теперь делать. Бежать разыскивать отца? Остаться в комнате и подождать, быть может, кто-нибудь из наставников к ней все же зайдет?..

— Хоши-чан? Что ты тут застыла?

Из раздумий ее вырвал вопрос Мисаки-сан — ближайшей матушкиной помощницы. Та шла по коридору с озабоченным видом, держа в руках плетеный короб, из которого выглядывали бутылочки и баночки.

— Я жду отца на занятие, — девочка вздохнула и рассеяно взглянула на Мисаки-сан. — Но никого нет…

— Вот оно что, — женщина отчего-то закусила губу. — Наверное, сегодня у тебя не будет занятий. С утра у Такеши-самы появилось…