Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отдыхай, дружище. – Прощаясь, Гэбриэл уложил голову Гора к себе на колени. – Останешься здесь, пока я не вернусь. Через недельку я должен вернуться, ты к тому моменту поправишься, и снова будешь со мной повсюду хвостом ходить… Обещаешь ждать спокойно, эй?! – Он осторожно, стараясь не причинить боли, потрепал Гора за складки на шее. – Обещаешь?..
Гор тихо заскулил, но готовности мчаться за хозяином не изъявил, поддержав уверенность своего хозяина в том, что он самый умный пес, точнее, волкособ, в мире. Здесь же Гэбриэл оставил и Пепла. Конь еще отдыхал после вчерашней скачки, грешно было бы тащить его в путь снова. Большую часть пути Гэбриэлу все равно предстояло проделать по воде, и он оставил любимого коня в Ольховнике с легким сердцем. Благодаря заботе феи у него прошли синяки, а главное – Гэбриэл вновь мог пользоваться правой рукой. Они еще раз обсудили все, что следовало сделать в этой ситуации, и Ри пообещал следить за положением дел и предупредить, если что, Гэбриэла. Для этого он создал удивительное создание – Гэбриэл второй раз в жизни увидел, как работает эльфийская магия крови, и вновь это произвело на него неизгладимое впечатление. Из капли его свежей крови Ри создал небольшого дербника, изящную, хищную и стремительную птицу. Тот был такой настоящий, что Гэбриэл потянулся его погладить, но Ри остановил:
– Не надо! Касаться птицы своей души, или такого вот создания, опасно. Этот дербник найдет тебя, где бы ты ни был, и доставит тебе сведения, которые, кроме тебя, от него никто не получит. Даже сильный маг. Жаль, нет крови твоего брата, можно было бы держать с ним связь! Но я попытаюсь сам, он ведь мне не чужой. И хочешь ты этого, Сетанта, или нет, но я отправлю просьбу о помощи владыкам. Запасной вариант никогда не будет лишним, а если твой брат так настроен против своих дядек, то пусть он потом выскажет свое возмущение, живой и спасенный, это все-таки лучше, чем другой вариант. – И Гэбриэл спорить с ним не стал.
Ри Ол Таэр сам отвез их с Кину на плоскодонке через все озеро и дальше, по заросшей камышом протоке, в озеро побольше, с лесистыми островками.
– Это озеро Безымянный Конь. – Говорил он, неторопливо и очень умело работая единственным веслом. – Всего Коней три. На Малом Коне – Ольховник, на Большом Коне – городок Коневы Воды и несколько деревень, оно западнее. Безымянный Конь – озеро пограничное, другой его берег уже эльфийский. У местных масса предрассудков и страхов, связанных с эльфами, которые мы усердно поддерживаем. – Ри рассмеялся, и Гэбриэл подумал, глядя на его глаза и зубы, что он смеется наверняка так же, как его мать. Мимолетный взгляд на Кину, не сводившего в эти мгновения глаз со своего сына, подтвердил лучше всяких слов: так и есть. И Гэбриэл, продолжая любоваться озером и окрестностями, задумался о том, что будет чувствовать Алиса, когда его не станет. Он будет жить, конечно, очень долго, как эльфинит, – дети эльфийской матери гораздо больше эльфы, чем дети эльфийского отца, а Ри, которому не меньше трехсот лет, даже пожилым еще не выглядит. Но все-таки меньше, чем Алиса. И рано или поздно, возможно, она будет вот так же смотреть на его дочь и искать в ней сходство с ним… Стало так странно. Даже не поймешь, хорошо, грустно, дико или горько?.. Или все сразу?..
Ри высадил их на эльфийском берегу. С виду здесь все было так же, как и с другой стороны, ничего волшебного, какого-то особенного или загадочного Гэбриэл прямо здесь не увидел, и даже слегка разочаровался. У причала их ждал полукровка с двумя лошадьми, которого Ри представил, как Дэна Мэлла, командира той сотни, которая будет сопровождать их в Валену. Дэн был полукровкой северных Ол Донна, напомнившим Гэбриэлу Ареса: серые, как песок, глаза, светлые волосы, великолепное тело. Северные Ол Донна, уроженцы Саи и Креолы, были ниже ростом, чем жители Дуэ Элодис, крепче, массивнее телом, почти, как люди, и зрачки у них были не такими яркими, красный огонек в них зажигался редко и только в темноте. Полукровок же незнающие люди и вовсе принимали за кватронцев, так мало в них оставалось от эльфов, и так много было от людей. Все это Гэбриэл знал от Доктора, большого знатока основных «пород» своего «мяса» – как он это называл. В голосе, движениях, даже спокойной уверенной манере Дэна тоже было много от его товарища по Приюту. «Как ты там? – Мысленно обратился к Аресу Гэбриэл. – Держишься?».
Арес сидел у бассейна в Девичнике, и с удовольствием обгладывал тощую куриную ногу. Подобные лакомства перепадали им в последнее время так редко, что чувствовал он себя при этом не менее, чем каким-нибудь набобом во время роскошного пиршества. Вообще-то, цыпленок ему достался целиком, тощий, жесткий и скорее всего, умерший естественной смертью. Но самые лакомые его части: грудку и бедра, – Арес отдал Кире, которая поделила грудку с Мартой и Самантой, а бедра съела, покоряясь его настойчивому приказу, сама. Осточертевшая вареная репа в этот раз была полита куриным бульоном, посыпана зеленым луком, и тоже показалась с голодухи не дурна. Две оставшихся девочки болели, и Кира с утра колдовала над брошенными Доктором ингредиентами, пытаясь состряпать какое-никакое лекарство, а Арес сидел и следил за обстановкой. Киру он давным-давно объявил умершей, и тщательно прятал ее ото всех, даже от Приюта. После исчезновения сначала Клыка и Ветра с Клэр, а потом и Доктора, Сады Мечты вновь пережили несколько дней жесточайших репрессий, обысков и допросов, но после, вот уже несколько дней подряд, неожиданно стало получше. Их стали кормить, и более того: случилось не иначе, как чудо, и Хозяин приказал кормить беременных девушек лучше, чем Приют, не бить их, и даже позволять прилечь в течение дня. А совсем ослабевших девочек из предпоследнего Привоза велел вообще не трогать, пусть отлёживаются. А вот что касается лекарств для девочек и для мальчишек, которых продолжали избивать и калечить гости, то стоило Аресу заикнуться об этом, и Хозяин впал в ярость
