– Нолвэндэ! – окончательно взъярившись, проорала она. – Valarauco lin haccanda![32]

Ага, значит, «парламентские» выражения закончились, переходим на родную речь? Великую и могучую квэнью? Легко!

– Nai linnuvalye Moringotenno? Nai elye linnuva?[33]– не осталась я в долгу. – А? И вообще… Velanenye elyo tundosse,[34]хозяйка зверофермы!

– Ampamaita![35]– Аэриэн сплюнула. – Ну, вот что! Пока ты живешь в моем доме и носишь мое имя, маленькая засранка…

– Ну, так за чем же дело стало? – я сплюнула в ответ. – Подавись ты этим именем! Esselya naa talda luxunen,[36]ясно?!

– Все сказала? – свирепо оскалилась она. В комнате стало тяжело дышать, пахнуло озоном. Я запоздало вспомнила, что леди Анарилотиони-старшая, помимо всего прочего, еще и очень сильный маг-анималист. Животными управлять может, чтоб понятно было. А не-животными? Интересно… мои способности к ментальной магии – не ее ли наследство?

– Нет, не все! – я подняла свои щиты так резко и быстро, как только смогла. Аэриэн поморщилась. Ага! Значит, все-таки… Она пыталась! – А вы, сударыня, кажется, забыли, что я не просто не одна из ваших грифониц, а еще и дипломированный мыслечтец! Куда вы поперли с вашими дилетантскими уловками?! – и пока она шумно глотала воздух, чтоб достойно ответить, я успела содрать с пальца фамильный перстень, а с шеи – цепочку с гербом. И швырнула их ей под ноги: – Вот вам ваше имя! И я беру в свидетели Валар и Эру Единого, что…

– Нолвэндэ! Аэриэн!

Я вздрогнула и осеклась. Отцовский окрик подействовал на нас обеих, как ведро ледяной воды на дерущихся кошек. Вздрогнула и заткнулась не только я, мать тоже. Однако я довольно быстро оправилась и продолжила, хоть уже и поспокойней:

– А что касается дома, то я покину его немедленно. Хвала Валар, Империя всегда найдет для своего офицера хотя бы койку в казарме и миску перловки! Все лучше, чем оставаться в этом… питомнике! Ясно?

– A lelyea Angamandanna![37]– фыркнула она. – Что стоишь? Валяй! Убирайся! Nai Silmaril maitassen, Nauglafring yatesse, ar Feanaro tielyanna![38]

– Nai Angamando naa marelya![39]– парировала я и, развернувшись на пятках, устремилась вон. И уже в дверях не выдержала и добавила последнее слово: – И от своей доли в твоей звероферме я отказываюсь тоже! Тебе кроликов разводить надо, а не грифонов!

Дверью я шарахнула так, что стекла зазвенели, и люстра качнулась. Ответный вопль матери оборвался, словно обрезанный ножом. Последнее, что я услышала, уже сбегая опрометью вниз по лестнице, был приглушенный стенами возглас отца: «Аэриэн!», а вслед за тем – грохот и звон, словно упало и разбилось что-то тяжелое… Но теперь меня эти подробности уже не интересовали.

Папа нашел меня в грифошне, когда я уже навьючивала на Мурзика сумки с пожитками. Поостыв, я решила, что отказы отказами, а Мурзик – все равно мой грифон, а подарки не отдарки. Чернокрылая грифонка Эри крутилась под ногами, ластилась и встревожено мурлыкала.

– Нолвэндэ! – позвал отец, остановившись на пороге грифошни. – Вот ты где… Иди сюда, поговорим.

Я послушно вышла на улицу, в полумрак осеннего вечера. Стемнело быстро, может быть, из-за того, что блуждавшие в поднебесье целый день облака к вечеру опустились и затянули горизонт сплошной темно-серой пеленой. Вдобавок начинался дождь.

– Нелетная погода, дочка. – Таурендил кивнул вверх и, прислонившись плечом к стене грифошни, достал портсигар: – Покурим?

– Летная, нелетная… – Я вздохнула и присела на скамейку у входа, глядя на него снизу вверх. – Это все равно. Грифон – не самолет, прорвемся.

– Далеко собралась? – подчеркнуто нейтрально поинтересовался он, прикуривая мне сигарету.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сначала пройдем над заливом, в шхерах, наверное, переночую… А потом – в Защитную бухту, вдоль Островистой и в предгорья. Остановлюсь, скорее всего, на Брусничном. У меня же еще две недели официального отпуска! Я буду на связи, если что. Не беспокойтесь, батюшка, – верно расшифровав его молчание, добавила я, – со мной не только «Куталион», но еще и Мурзик. Уж боевой-то грифон меня в обиду не даст!

– Да я и не сомневаюсь, что ты не пропадешь. – Он грустно фыркнул. – Дело в другом…

– Если ты хочешь поговорить о матери, то я не готова сейчас к такому разговору, – резче, чем хотелось бы, перебила я и тут же смущенно добавила: – Извини. Я не хотела на тебя кричать. Просто… Кстати, – внезапное подозрение заставило меня прищуриться и нервно дернуть плечом, – ты… знал?

– Нол, – отец улыбнулся с легкой укоризной, – я ведь уже говорил – я не вмешиваюсь в личную жизнь моих взрослых детей. Кроме того, я буду защищать эту свою позицию, несмотря ни на что.

– Вижу. – Я опять вздохнула. Действительно, последствия защиты позиции не заметить было трудно – свежая царапина на скуле и роскошный фингал под глазом придавали батюшке убедительности. Вид у него был, словно только что с передовой. – Что это было?

– Осколками зацепило. – Он усмехнулся. – Нол, я никогда не рассказывал тебе, как познакомился с твоей двоюродной бабушкой?

– Нет. – Заинтригованная, я навострила уши.

– Видишь ли, я не знаю, как отреагировала бы мать Аэриэн на наш с ней… м-м… несколько скоропалительный брак, и, скорее всего, узнаю уже только у Престола Намо. Судьба обделила меня тещей, наградив взамен теткой. Семья твоей матери была не то, чтобы против – попробовали бы они сказать хоть слово поперек воли Аэриэн! – но и принимать в благородное семейство Анаррима какого-то безродного синду, будь он хоть дюжину раз орденоносец и четырежды кавалер гилгэлада, они не собирались.

– Папа, но ведь ты же не безродный! – Я возмущенно фыркнула.

– Нет. – Таурендил улыбнулся. – И тем не менее. Барышня Анаррима, потомок ближайших сподвижников сама-знаешь-кого… – и какой-то мелкий дворянчик, к тому же еще и младший сын. Из семьи, где за последние лет триста-четыреста не родилось не то что маршала, а даже и захудалого генерала! Был, правда, один адмирал флота, но это же было в середине прошлой Эпохи! Скажу тебе честно, Нол, большего унижения в своей жизни я не испытывал. Даже когда в учебке как-то загнал свой взвод в болото, откуда нас вылавливали всей частью, и то так противно не было. Леди Лаурэлин саму себя тогда превзошла. А так же вся высокородная свора Анаррима – все эти дядюшки, тетушки, троюродные прапрадедушки… Стою, как дурак, и улыбаюсь, а они чуть ли не в голос обсуждают…