— Восторг, — честно сообщаю я. — Вань, невероятно круто.

— Я рад, — Ваня захлопывает ежедневник и прячет его обратно. — Надо бы раскрутить оборотней на обсидиан…

Задумчиво потирает брови, снова пачкая лицо сажей. Лена указывает ему на это, но Ваня её слова принимает за шутку, и тогда девушка решает проучить его, больше ни о чём не говоря.

Ребята принимаются обсуждать сегодняшнюю миссию. Сначала и я участвую в разговоре, но покалывания в ноге напоминают, что не видать мне ни этого задания, ни ещё как минимум десяток последующих.

Костыли в руки — и я ковыляю в сторону, закусывая губу от обиды и злости на саму себя.

— Куда так усердно торопишься, коротышка?

Бен. Нагнать меня ему не стоит и пары шагов.

— Не хочу мешать обсуждению, — отвечаю я. — Всё равно меня на миссию не позовут.

— Да и забей. Не последняя же.

Я жму плечами.

— От меня ещё долго не будет никакого толку.

— Повторяю: забей! Отсидись спокойно в тылу, в этом нет ничего позорного.

Хочется согласится, но как-то не выходит. Гляжу на Бена грустно. Жду, что он вдруг волшебным образом сумеет излечить меня, и тогда я смогу снова стать полноценным стражем. Но Бен всего лишь человек, и не обладает никакой магией. А те, кто обладают, уже и так сделали всё, что могли.

— Эй.

Бен протягивает руку к моему лицу. Я замираю. Что он собирается делать? Убирает выпавшую прядь волос мне за ухо. Легко щёлкает по кончику носа.

— Улыбнись. Ты уже одержала победу во всех своих сражениях. А это — просто не твоё.

Я перестаю кусать губы и растягиваю их в подобии улыбки. Бену этого оказывается достаточным, чтобы удовлетворённо кивнуть, подарить мне ещё один многозначительный одобряющий взгляд и вернуться к ребятам, оставив меня… нет, не одну. Я больше никогда не буду одна, пока вокруг меня так много тех, кому не всё равно.

Бен прав. Одна, две или даже пять пропущенным миссий не значат, что с этого момента я совсем перестану сражаться. Просто сейчас отдых — самое правильное из того, что я могу себе предложить.

В тренировочном корпусе пахнет металлом, потом и пылью. Я впервые за долгое время улыбаюсь искренне и чувствую настоящее облегчение.

Нина ошибается. Это не конец — это большое и многообещающее начало.

Тихая гавань

Глава 1. Бен

Неделю спустя.

Я не помню её имени. Нет, оно совершенно точно начинается на букву «А», но всё, что дальше, как топором вырубили. Верчу вилку в пальцах, сверлю взглядом салат на тарелке. Киваю. Надеюсь, хоть иногда в нужных местах.

А она всё говорит, говорит, говорит. Мы как сели — рот не затыкается. У меня, конечно, тоже, но по другому поводу: я — ем. Мы же, в конце концов, в ресторан пришли, а не на конкурс скороговорок.

«А»… Алиса? Алёна? Аня?

— … и что ты думаешь? — А. с грохотом ставит стакан на стол. — Он сказал, что я смогу забрать права только через полгода! Нет, ну за что? В какой вообще стране пересечение сплошной линии является таким уж серьёзным преступлением?

Я выгибаю бровь. Э-э-э, во всех цивилизованных?

— Да, забавно, — произношу вместо этого.

Лучше бы встал и ушёл. Ну, допустим, ещё перед этим заплатил по счёту, но это не точно.

Свидание с А. — идея Марка. После того, как выяснилось, что Лейла — единственная девчонка, запавшая на меня после Полины, — тот самый предатель в штабе, о котором говорил дедушка, Марк почему-то посчитал нужным или даже необходимым для меня отвлечься и встретиться с кем-нибудь новым, мол, чтобы не брать эту неудачу на свой счёт.

Марк волнуется за меня, и это приятно, но только не тогда, когда он начинает откровенно меня жалеть. Не понимаю просто, что за трагедия? Во-первых, я свободен, а не одинок — между этими понятиями целая пропасть различий. Во-вторых, Лейла мне всё равно никогда не нравилась.

А в-третьих, я ведь красавчик и жму сто двадцать от груди.

Какая девчонка устоит?

Хотя, есть одна. Не поняла бы мои намёки, даже если бы они были скорым поездом, на всех парах летящим прямо на неё.

Толстолобая, блин, как тысяча баранов.

Я помню, какой любовь была с Полиной, и здесь далеко не то же самое. Ни хуже, ни лучше — просто другое. Я не пускаю по ней слюни, но хожу вокруг да около как последний кретинос. Я не бодрствую по ночам, думая о ней, я просыпаюсь с мыслью о том, чтобы увидеть её и убедиться, что она в порядке. Я не мечтаю поцеловать её, я показываю ей, где она накосячила, а она в ответ называет меня придурком — и этого мне хватает, чтобы чувствовать себя счастливым.

— Андрей? — слышу своё имя. Приходится взглянуть на А. — Ты что думаешь?

Что я думаю? Что я думаю … Думаю, что ты ничего. Симпатичная. Красивая даже. Волосы у тебя шикарные, но я не люблю рыжих. Во-первых, напоминает о фейри, а во-вторых, я слышал, души у вас нет. Глаза здоровые, кукольные. Красная помада на губах смотрится миленько, но целоваться с тобой из-за неё я бы не стал, а то потом будет выглядеть так, словно из нас двоих именно я накрасился…. А мне катастрофически не идёт красный. Платье у тебя всё такое открытое. Специально что ли ножницами перед встречей от горла и до пупка полоснула? Нет, я не против, конечно, но, видать, отвыкнуть от всего этого успел.

Плюс, ты выше меня на полголовы на этих каблучищах, и вот это реальная проблема.

Так что я думаю в итоге? Думаю, что у нас ничего не получится. Точнее, знаю. Ещё с тех пор, как ты в ресторан зашла вся такая настолько сногсшибательная, что даже у плавающих в аквариуме рыб подскочило давление. А я — как с мешком на голове без прорезей для глаз. И по канонам жанра, не твоя это вина — моя. Правда. Просто мне другие девчонки нравятся. Конкретно одна. Блондинка с синдромом героя. Сильная. Весёлая. Иногда немного чокнутая, но тут уж ничего не поделать, работа у нас такая. Очень умная, практически настолько же, как и её занудный сводный брат. Невероятно добрая. Её сердце уже, наверное, миллион раз разбивалось на части, и то, как она всё равно не устаёт собирать его по кусочкам, действительно