недавно встретил одну писательницу, Назарьеву, которая свою пьесу Горевой про­дала за четыреста рублей, на чистые деньги 9.

Напишите, голубчик, несколько слов. Соскучился я без ваших писем. Мои все поручили вам кланяться и также Марье Павловне. Передайте ей и мой поклон. Линтваревым всем тоже и особливо милому Жоржу. Не были ли на Луке Смагины?

Если они там — сообщите мне, я к ним писать буду.

Крепко жму вашу руку. С каким бы я наслаждением прочел теперь какой-нибудь ваш рассказец. Присылайте хоть к августу. Не покидайте горемычного «Северного вестника», который все газеты, не знаю за что, ругают10. А подписка понемножку все идет, да идет...

Ваш душевно А. Плещеев

Николай Павлович Чехов скончался 17 июня 1889 г.

Елена Михайловна Линтварева — дочь А. В. Линтваревой. Это письмо ее к Пле­щееву неизвестно.

8 После смерти брата Чехов уехал в начале июля в Одессу, оттуда в Ялту, где он пробыл до конца августа.

Анна Ивановна — жена Суворина.

Пьеса «Леший» была закончена Чеховым только к концу октября 1889 г. (XIV, 407, 412).

вМ. А. Протопопов ушел из «Северного вестника» в ноябре 1888 г. (см. прим. к пись­му 20). Возобновил сотрудничество в журнале в мае 1889 г., выступив в Шестой кййжке с некрологом М. Е. Салтыкова. «В будущей книжке у нас появится опять Протопопов, с некрологом Салтыкова, и я думаю будет продолжать и потом писать; я лично неболь­шой охотник до его статей, чересчур уже задорных, а порой узковато прямолинейных. Но он публикой очень читается, и в таланте, в бойкости ему не откажешь» (письмо Пле­щеева к Короленко от 10 мая 1889 г., ЛБ, ф. 135, раздел II, 31/67).

«Вторая молодость» — пьеса И. М. Невежина, шедшая в казенных театрах Моск­вы и Петербурга, а также в провинции, имела значительный успех.

«Артист» — театрально-музыкальный художественный журнал, начал выходить в Петербурге с сентября 1889 г. Издатель Ф. А. Куманин, редактор А. ГипПиус.

В Москве, кроме частного театра Корша, в сезон 1889 г. функционировали част­ные театры А. М. Абрамовой и Е. Н. Горевой.

Очевидно, Плещеев имеет в виду пьесу «Чужая», проданную К. В. Назарьевой для частного театра Е. Н. Горевой.

«Новое время», 1889, № 4618, от 6 января. «Критические очерки» Буре­нина. В них он обрушивался на «Северный вестник» за публикацию на его страницах «20 неизданных стихотворений М. Ю. Лермонтова», называя их не более как «подгото­вительным уроком поэтического творчества». В другой статье («Новое время», 1889, № 4646, от 3 февраля) Буренин критикует беллетристику «Северного вестника» и, в том числе, повесть Короленко «С двух сторон». «Ругательные» отзывы о «Северном вестнике» в «Русской мысли», 1889, № 5, отд. «Библиография», стр. 211—219.

Плещеев писал по этому поводу Короленко: «...ругательства сыплются на журнал со всех сторон, начиная от „Нового времени" и кончая „Русской мыелью"...» (письмо Плещеева от 10 мая 1889 г.—ЛБ, ф. 135, разделИ, 31/67).В более позднем письме ему же: «„Русская мысль" в каждом номере с похвальнейшей аккуратностью ругает „Северный вестник", в особенности за беллетристику, и находит все маленькие рассказы, Пе­чатаемые в нем,— крайне плохими. Конечно, у всякого свой взгляд, но неужели рас­сказы, помещаемые в „Русской мысли" вроде „Красавицы Дуньки" или романа Гр. Да­нилевского (...) можно назвать художественными произведениями? В „Вестнике Евро­пы" тоже не ахти какая беллетристика, и я еще ни от одного человека не слыхал похва­лы роману Ольги Шапир. Где же взять, наконец, беллетристов, когда нет Талантли­вых? Не родить же их редакциям» (письмо от 24 августа 1889 г.— там же).

27

(Петербург.) 12 сентября 1889 г.

Спасибо вам, милый Антон Павлович, что хоть изредка сообщаете о се­бе. Простите, что несколько замедлил ответом. Только 5-го числа пере­брался с дачи,и теперь еще в доме далеко не все приняло свой обычный вид. Анна Михайловна по получении вашего письма телеграфировала вам, и моя подпись фигурировала также на этой телеграмме вместе с редактор­ской х. Хотя я очень понимаю, что вам хотелось бы подольше посидеть над отделкой вашей повести[98], но не могу не просить вас — убедительней­ше — пришлите ее хоть к 18-му. Мы без вас пропадем. Ведь подписка при­ближается, а у нас пока ничего сколько-нибудь художественного, тонкого «для знатоков» нет в беллетристике. Роман «Душевные бури»[99]— это для массы, для невзыскательных по части поэзии. Короленко хотя сам же пи­сал Анне Михайловне, что пишет рассказ, но ничего не прислал и не отве­чает на письмо, которое я написал ему. Вероятно, рассердился за статью Мережковского, которого и «Русская мысль» аккуратно в каждой книжке ругает за эту статью [100].

Но ведь эти «Два настроения» Короленки [101] действительно дерьмо, са­мое настоящее.

Да и рассказ его в «Русских ведомостях» 6, который я начал было чи­тать с таким удовольствием и от которого ждал чего-то, в конце концов.

тоже не выгорел. В нем есть картинки две, много три, не лишенные поэ­зии, но все в целом очень швах! Знаете ли, мне кажется, что он дальше не пойдет. Сколько уж времени он все на одном месте топчется. Вы совершен­но справедливо замечаете, что свежести у него уже нет7. Ради бога, го­лубчик, присылайте рассказ. Я давал читать Анне Михайловне то письмо, где вы мне писали, что у вас уже написано на 200 рублей, т. е. лист печат­ный, и это слово подчеркнул 8, дабы она приняла к сведению, что вам надо платить за лист именно эту цифру, и прибавил на словах,что вам нет никакого резона получать в «Северном вестнике» меньше, чем вы получае­те в «Новом времени». А Суворин застрял во Франции. Да и как не заст­рять? Я с лихорадочным интересом слежу за тем, что там делается, и каж­дый день жду телеграмм о выборах 9. Вы этого не поймете. А для нашего брата — человека второй половины 40-х гг.— Франция очень близка сердцу. Тогда во внутреннюю политику не дозволялось никому носа со­вать,— и мы воспитывались и развивались на французской культуре, на идеях 48 года 10.

Этого не истребишь... Во многом, конечно, пришлось разочароваться потом, но многому мы остались и верны...

Боборыкина дело, как мне сдается, не выгорит, если судить по газет­ным отзывам... Если исполнение плохое, то какой ни будь репертуар, толку не выйдет11.

А он с большой горячностью отдался этому делу. Но, всего вероятней, что он сбежит. Ведь этот закулисный мир — помойная яма. Газеты про­славляют театр Абрамовой12. Это немудрено. Она кулебякой угощала