Я тоже безумно радовалась нашей встрече, но страх заставил меня вспомнить о благоразумии.

— Ш-ш-ш… — произнесла я, пытаясь сдержать порыв Розалинды. Она не обратила на это никакого внимания и продолжила обрушивать на меня лавину энтузиазма. Я подняла ее с постели в такую рань, но Розалинда была, как всегда, великолепна. Хрупкая фигура и прозрачная кожа, доходивший до пят шелковый халат цвета слоновой кости, ниспадающие локоны, чуть короче, чем раньше, и льющийся с губ бурный поток фраз на смеси английского, испанского и португальского.

Наконец-то я могла задать ей множество накопившихся вопросов. Как развивались события после ее внезапного бегства из Испании, что ей пришлось пережить за все это время, и как она восприняла оглушительную отставку Бейгбедера? В ее доме царила атмосфера роскоши и благополучия, но мне прекрасно было известно, что те скудные средства, которыми она располагала, не могли обеспечить ей такую жизнь. Как бы то ни было, я предпочла ни о чем не спрашивать. Через какие бы трудности ни пришлось ей пройти, Розалинда Фокс, как всегда, излучала непоколебимую жизнерадостность, не знавшую преград и способную, казалось, оживить даже мертвого.

Мы прошли по длинному коридору, держась под руку и перешептываясь в полумраке. Когда мы оказались в ее комнате и Розалинда закрыла за собой дверь, воспоминания о Тетуане захватили меня, как порыв африканского воздуха. Берберский ковер, мавританский фонарь, картины. В одной из них я узнала акварель Бертучи: побеленные стены мавританского квартала, женщины из племени рифов, продающие апельсины, навьюченный мул, хаики и джеллабы и, в глубине, минарет мечети на фоне марокканского неба. Я поспешила отвести взгляд: это был неподходящий момент, чтобы предаваться ностальгии.

— Мне нужно найти Маркуса Логана.

— О, какое совпадение. Он тоже приходил ко мне несколько дней назад: хотел узнать о тебе.

— И что ты ему сказала? — взволнованно спросила я.

— Только правду, — ответила Розалинда, подняв правую руку, словно собираясь произнести клятву. — Что последний раз видела тебя в прошлом году в Танжере.

— Ты знаешь, где его можно найти?

— Нет. Он лишь сказал, что зайдет как-нибудь в «Эль-Гальго».

— Что такое «Эль-Гальго»?

— Мой клуб, — подмигнула Розалинда, устраиваясь в постели. — Шикарный бизнес, который мы организовали вместе с одним моим другом. Короче говоря, мы не бедствуем, — со смешком заключила она. — Но об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз, а сейчас, вижу, нужно решать более насущные вопросы. К сожалению, я понятия не имею, где найти Маркуса Логана, darling. Я не знаю, где он живет, и у меня нет номера его телефона. Но давай садись поближе и расскажи все по порядку — может, нам удастся отыскать какой-нибудь выход.

Как здорово было вновь оказаться рядом с прежней Розалиндой. Экстравагантной и непредсказуемой, но в то же время быстрой, находчивой и решительной, даже посреди ночи. Едва прошло первоначальное удивление и выяснилось, что у моего визита есть конкретная цель, она не стала терять времени на пустые разговоры и не спросила даже о моей жизни в Мадриде и работе на секретную службу, в объятия которой сама меня подтолкнула. Розалинда поняла, что мне срочно нужна помощь, и приготовилась сделать все, что в ее силах.

Я рассказала ей о да Силве и о том, какое отношение к этому имел Маркус. Мы разговаривали, устроившись на ее огромной кровати, при мягком свете, лившемся из-под шелкового плиссированного абажура. Конечно, я нарушила указания Хиллгарта, категорически запретившего мне встречаться с Розалиндой, однако без малейших колебаний посвятила ее во все хитросплетения своего задания: мое доверие было безоговорочным, и только к ней я могла обратиться за помощью. В конце концов, те, на кого я работала, сами спровоцировали эту ситуацию, отправив меня в Португалию совсем одну, без какой-либо поддержки, так что у меня просто не оказалось другого выхода.

— С Маркусом мы видимся лишь время от времени: иногда он заходит в клуб, иногда я встречаю его в ресторане отеля «Авиш», и несколько раз мы сталкивались там, где и вы, — в казино Эшторила. Он всегда очарователен, но не слишком откровенен насчет своей жизни: мне так и не удалось понять, чем он сейчас занимается, и я сильно сомневаюсь, что журналистикой. Каждый раз, встречаясь, мы разговариваем пару минут и тепло прощаемся, обещая друг другу видеться чаще, но никогда не держим слова. Я понятия не имею, что происходит сейчас в его жизни, darling. Неизвестно, насколько чисты его дела. Не знаю даже, постоянно ли он живет сейчас в Лиссабоне или ездит туда-сюда из Лондона или откуда-нибудь еще. Но если ты дашь мне пару дней, попытаюсь кое-что выяснить.

— Боюсь, на это нет времени. Да Силва приказал избавиться от Маркуса, чтобы расчистить дорогу для немцев. Я должна предупредить его как можно скорее.

— Будь осторожна, Сира. Возможно, Маркус тоже вовлечен в какие-то темные дела, о которых ты не подозреваешь. Ты же не знаешь, что его связывает с да Силвой, и прошло уже много времени с нашего общения в Марокко. Нам ничего не известно о его жизни после отъезда оттуда. Да мы и тогда мало что о нем знали.

— Но ему удалось привезти мою маму…

— Он был всего лишь посредником и к тому же выдвинул за это свои требования. Его помощь не была бескорыстной, не забывай об этом.

— И мы знали, что он журналист…

— Мы так считали, но в действительности так и не увидели опубликованным выдающееся интервью с Хуаном Луисом, ради чего Маркус якобы и приехал в Тетуан.

— Но возможно…

— Как не появился в прессе и репортаж об испанском Марокко, для написания которого он пробыл там столько недель.

Несомненно, всему этому нашлась бы тысяча оправданий, но мне некогда было тратить на это время. Африка была уже прошлым, а Португалия — настоящим. И действовать следовало здесь и сейчас.

— Ты должна помочь мне найти его, — продолжала настаивать я, не желая поддаваться подозрениям. — Да Силва уже отдал распоряжение своим людям, и нужно по крайней мере предупредить Маркуса, а дальше он сам решит, как поступить.

— Конечно, я постараюсь его найти, my dear, не беспокойся. Хочу только тебя попросить быть осторожной и иметь в виду, что все мы сильно изменились и уже не те, кем были раньше. Несколько лет назад в Тетуане ты была молодой модисткой, а я — счастливой возлюбленной могущественного человека, и посмотри, кем мы стали теперь и как нам пришлось встретиться. Возможно, и у Маркуса с тех пор тоже многое изменилось: таков закон жизни — тем более в наши дни. И если тогда мы мало знали об этом человеке, то сейчас знаем и того меньше.

— Сейчас он занимается бизнесом, да Силва сам мне об этом сказал.

Розалинда встретила мое объяснение ироническим смехом.

— Не будь наивной, Сира. Слово «бизнес» в наши дни — это большая черная ширма, за которой может скрываться все, что угодно.

— Значит, ты хочешь сказать, что я не должна ему помогать? — спросила я, стараясь, чтобы голос не выдал моего смятения.