— Чего вы боитесь, Фиделия? — тихо спросила Анжелина. — Что произошло? Вы боялись, что у вас родится белый ребенок? Почему? Вы можете сказать мне правду. Я принесла клятву и никому не расскажу о том, в чем вы признаетесь.

Отвернувшись, креолка тяжело вздохнула. Но, преисполненная благодарности к Анжелине, которая уступила всем ее капризам, Фиделия прогнала прочь тревогу и даже перешла на «ты».

— Ты встала передо мной на колени, чтобы принять моего ребенка. Ты славная, добрая. Мой господин, муж моей госпожи, овладевает мной, когда ему хочется. Я боялась, что малышка будет белой.

— Боже мой, моя бедная Фиделия! Этому мужчине, вашему хозяину, должно быть стыдно! — возмутилась Анжелина. — Вам надо пожаловаться мужу.

— Мой муж старый. Он притворяется, что ничего не замечает.

В эту минуту в комнату вошла монахиня с подносом, на котором стояла тарелка с горячим бульоном. Креолка сразу же прижала палец к губам, напоминая Анжелине, что та должна молчать.

— Не бойтесь, Фиделия, — прошептала Анжелина. — Вам надо набираться сил. Монахиня покормит вас. А я навешу вашу маленькую Анну-Марию.

Доктор Кост, взяв Анжелину за руку, помог ей выйти из вагона. Сияя от радости, он показал рукой сначала на заснеженные горы, окружавшие вокзал, а потом на окрестные дома.

— Добро пожаловать в Люшон, моя дорогая! Наконец-то вы приехали ко мне, в жемчужину Пиренеев, как называл Люшон известный исследователь наших вершин и долин Шоссенк.

— Я тоже очень рада, — весело ответила Анжелина. — Возьмите меня под руку, мой дражайший.

Анжелина и Филипп рассмеялись. Они сели в поезд в Монтрежо, маленьком соседнем городке, и во время всей поездки пребывали в прекрасном настроении, несмотря на тайные страхи. Анжелина спрашивала себя, как встретит ее семья жениха. Филиппа же беспокоил ершистый характер матери. Он также немного опасался шуточек своего зятя Дидье, супруга Мари-Пьер.

— Теперь нам осталось только дождаться коляски. Нашего кучера зовут Пьеро. Он немного глуховат, зато умело и ласково управляет лошадьми. Мои родители наняли Пьеро, когда ему было всего четырнадцать лет.

— Филипп, прошу вас, расскажите мне о ваших родственниках, с которыми мне придется встретиться.

— Это бесполезно. К тому же вы лишитесь своей непосредственности. В моем доме у вас уже есть союзница — моя сестра. Она часто спрашивает меня о вас. О, Анжелина! Как я счастлив! Сегодня вечером мы выпьем шампанское в вашу честь. Небольшое торжество, которое устроили сестры в больнице Тарба, прошло весьма мило, но ему не хватало размаха.

Анжелина ничего не ответила. Мадам Гарсия и сестры, сожалевшие об отъезде Анжелины, были очень добры к ней. Но печенья было мало, а из напитков подавали только сироп, разбавленный водой, и чай. И все же это торжество оставило у молодой повитухи самые приятные воспоминания.

Последнюю неделю Анжелина провела в приготовлениях к поездке в Люшон. С помощью Жерсанды и Октавии она перебрала туалеты и белье. Это были поистине прекрасные часы. К тому же тогда Анжелине выпала возможность полностью посвятить себя маленькому Анри. Она буквально задыхалась от восторга, стоило малышу рассмеяться или неумело поцеловать ее.

«Анри исполнилось два года, и мы с Жерсандой и Октавией отметили это событие, — вспоминала она. — Он задул свечи, а потом радостно захлопал в ладоши».

— Анжелина, о чем вы думаете? — спросил Филипп.

— О том, что меня ждет. Признаюсь, я очень волнуюсь.

— И совершенно напрасно, уверяю вас. А вот и наш Пьеро! Справа. Посмотрите на лошадь. Великолепное животное, правда? Это андалусский мерин. Моя мать купила его в прошлом году.

Пьеро, мужчина с морщинистым лицом и редкими седыми волосами, приподнял шляпу. Поздоровавшись с доктором, он занялся багажом.

— Садитесь! — крикнул кучер вскорости. — Мадам сгорает от нетерпения.

— Мать всегда сгорает от нетерпения, — заметил Филипп. — Усаживайтесь поудобней, Анжелина. Хотите, я подниму верх? Сейчас очень ветрено.

— Но тогда я почти ничего не увижу, — возразила Анжелина. — А я хочу полюбоваться знаменитой жемчужиной Пиренеев.

Коляска тронулась с места. Сначала они ехали по узкой улице, по обеим сторонам которой располагались магазинчики. Вскоре показалась массивная белая каменная церковь с квадратной колокольней.

— Мы поедем по аллеям Этиньи. Они пересекают весь город и выходят к парку Терм, который еще называют Пятиугольным садом, — пояснил Филипп. — Работы по благоустройству еще не закончены, но парк уже стал любимым местом гуляний курортников. Этими аллеями с посаженными в четыре ряда липами наш город обязан барону Антуану Мегре д’Этиньи, интенданту Гаскони, который получил назначение в Люшон в 1759 году. Через два года, по его приказу, были отреставрированы наши Термы, воды которых помогают избавиться от многих болезней. Д’Этиньи стал приглашать в Люшон дворян. Вскоре светское общество поняло, что на воды надо ездить именно к нам. В этом столетии Люшон принимал у себя многих знаменитых людей: поэта Ламартина, принца Луи Наполеона Бонапарта, очаровательную императрицу Евгению, не говоря уже о русских аристократах. Теперь вы понимаете, почему у нас столько богатых особняков, палаццо, вилл. Сейчас идет строительство нескольких роскошных гостиниц.

Анжелина внимательно слушала, бросая любопытные взгляды на витрины магазинов и прилавки, стоящие прямо на тротуаре. Подняв голову, она посмотрела на ослепительно синее небо и на искрящийся белый снег, покрывавший вершины гор.

— Горы кажутся громадными, — сказала она. — И такими близкими.

— Вы правы. Достаточно дойти до конца улицы, чтобы увидеть тропинку, ведущую в горы. А вон там, на востоке, перевал Венаск, прямо на французско-испанской границе. Его высота достигает 2444 метра.

— Да это намного ниже нашей горы Валье! — воскликнула Анжелина.

— Господи! Главное, не заводите с моим зятем Дидье разговора об особенностях того или иного края. На эту тему он может говорить без конца. А вот мы и выехали на аллеи!

Филипп обнял Анжелину. Взволнованная, она поцеловала его в щеку. Прижавшись к груди своего будущего мужа, молодая невеста смотрела сквозь голые ветви деревьев на высокие светлые дома с резными балконами. Красивые фасады магазинов выходили на авеню, по которой изредка проходили горожане.

— В мае к нам устремляются толпы курортников, — сказал доктор. — Зимой же в городе спокойно. Но наш мэр вынашивает амбициозные планы: он собирается построить горнолыжную станцию, до которой можно будет добраться на поезде. А в августе было открыто казино. Там будут выступать артисты театра и оперетты. Честно говоря, Анжелина, я предпочел бы жить здесь, в городе, где родился и вырос. После того, как Термы и городская больница стали пользоваться успехом у курортников, представители нашей семьи верой и правдой трудились на благо этих заведений. В них до сих пор помнят моего прадеда, деда и, конечно же, отца.