— Конечно, он не мог умереть, — с уверенностью сказала Анжелина. — Он бежал вовсе не для того, чтобы умереть. Если у него хватило сил спастись, значит, он твердо намеревался жить. Мадемуазель, вы увидите своего сына, обещаю.

Жерсанда выпрямилась. Ее лицо порозовело, сапфировые глаза засверкали.

— Ты обещаешь мне, малышка? О! Господи Иисусе, я не умру до тех пор, пока не найду моего Жозефа, слышишь?! Я чувствую себя гораздо лучше. Ты мне вернула надежду, Анжелина. Спасибо, дорогое дитя! Я не сержусь на тебя. Ты поступила так, как велела тебе совесть. Не знаю, смогла бы я смириться с мыслью, что мой сын — извращенец. Но ты смыла с него все подозрения. Ты возвращаешь его мне достойным своих предков. Музыкант, артист… Он порядочный человек, я в этом уверена! Хотя и вел кочевую жизнь…

Старая дама поцеловала золотой медальон, а потом погладила Анжелину по щеке. Та твердо сказала:

— Я найду его, мадемуазель. Я пойду на край света, если понадобится, но однажды он переступит порог этой гостиной. И я тоже попрошу у него прощения.

Анжелина замолчала, охваченная странными чувствами. Она необдуманно дала обещание, и теперь во что бы то ни стало надо было его выполнить. И не только ради счастья Жерсанды де Беснак, но и ради своего счастья.

«Я найду его, — повторяла про себя Анжелина. — Когда он посмотрит мне в глаза, я смогу ему улыбнуться и наконец полюбить его».

Мари-Бернадетт Дюпюи — французская писательница, получившая известность благодаря своим невероятно трогательным романам. Романтическими историями, завораживающими читателя своей искренностью и поражающими хитросплетениями судеб, зачитываются более 2,5 миллионов поклонников творчества Дюпюи по всему миру.

Холодным осенним вечером Анжелина рожает сына — в одиночестве, в пещере, скрывшись от людских глаз. Ее возлюбленный покинул страну и не дает о себе знать, а появление ребенка означает позор для всей семьи. Анжелина мечтает стать повитухой и дарить жизни, как это делала ее трагически погибшая мать. Вот только учиться на повитуху могли лишь девушки с безупречной репутацией, и ей не остается другого выбора, как отдать своего малыша кормилице. Сможет ли она пройти через испытания, которые ей уготовила судьба?

Анжелине было не по себе. Она миновала церковь и стала подниматься по Пра-Безиаль, которая выходила на улицу Лавуар. Оказавшись в трех шагах от дома семьи Сютра, она почувствовала, что не в состоянии идти дальше. Ее ноги стали ватными. Анжелина, остановившись, отряхнула длинную шерстяную юбку, поправила воротник пелерины и убедилась, что ни одна прядь не торчит из-под белого чепца. Ни за что на свете она не должна выглядеть неряшливой или несчастной. Наконец она постучала в дверь, и этот жест вызвал у нее воспоминания месячной давности… «Я так виновата! Но не в том, что любила Гильема, а в том, что не могу растить нашего ребенка».