Шаллан может делать для нас заметки, – предложила Ясна.

Шаллан в синей хаве подняла взгляд от своей записной книжки. Она уселась на полу возле стены, покрытой изразцами, и собиралась на протяжении всей встречи делать наброски.

Минула неделя после того, как она пришла в себя и вслед за этим встретилась с Ясной возле хрустальной колонны. Девушка чувствовала себя все лучше, но в то же самое время все сильнее отдалялась от собственного «я». Это было ирреальное ощущение – повсюду следовать за Ясной, как будто ничего не изменилось.

Сегодня Далинар созвал своих Сияющих, и Ясна предложила провести собрание в подвальных помещениях башни, поскольку те были очень хорошо защищены. Она сильно беспокоилась о том, что за ними могут шпионить.

Библиотеку освободили от куч рухляди; стайка ученых Навани со всей тщательностью занесла в каталог каждую щепку. Пустота словно подчеркивала отсутствие сведений, на которые они так надеялись.

Теперь все пялились на Шаллан.

– Заметки? – спросила девушка. Она едва следила за разговором. – Можно позвать светлость Тешав…

Пока что группа была малочисленная. Черный Шип, Навани и их главные заклинатели потоков: Ясна, Ренарин, Шаллан и Каладин Благословенный Бурей, летающий мостовик. Адолин и Элокар отсутствовали: они отправились с визитом в Веденар, чтобы изучить военные возможности армии Таравангиана. Малата открыла для них Клятвенные врата.

– Нет нужды звать еще одну письмоводительницу, – возразила принцесса. – Я ведь обучила тебя стенографии. Хочу проверить, насколько хорошо ты усвоила этот навык. Пиши разборчиво; нам понадобится доложить моему брату о том, что будет решено здесь.

Все сидели на стульях, за исключением Каладина, который прислонился к стене. Суровый, как грозовая туча. Он убил Хеларана, ее брата. Вспыхнула некая эмоция, но Шаллан ее погасила и засунула в чулан разума. Каладина нельзя было в этом винить. Он просто защищал своего светлорда.

Девушка встала, чувствуя себя ребенком, которому сделали выговор. Тяжесть взглядов присутствующих вынудила ее подойти и сесть рядом с Ясной, открыв блокнот, с карандашом наготове.

– Итак, – начал Каладин, – согласно словам Буреотца, Всемогущий не просто умер, но обрек десять человек на вечные муки. Мы называем их Вестниками, и они не просто нарушили свои клятвы – они, скорее всего, обезумели. Один из них был у нас под опекой – вероятно, самый чокнутый из всей компании, – но мы его потеряли в суматохе переселения в Уритиру. Короче говоря, все те, кто мог бы нам помочь, сошли с ума, умерли, стали предателями или как-то сочетают в себе три этих свойства. – Он скрестил руки на груди. – Кто бы сомневался.

Ясна бросила взгляд на Шаллан. Та вздохнула и записала краткое содержание того, что он произнес. Пусть даже его речь сама по себе и была кратким изложением чужого рассказа.

– И что же нам делать с этими сведениями? – Ренарин сцепил пальцы и наклонился.

– Мы обязаны пресечь атаку Приносящих пустоту, – заявила Ясна. – Нельзя допустить, чтобы они слишком хорошо укрепили свои позиции.

– Паршуны нам не враги, – тихо возразил Каладин.

Шаллан посмотрела на него. Что-то крылось в его волнистых темных волосах, мрачном выражении лица. Он всегда был таким: серьезным, мрачным и напряженным. Как будто держал себя под строгим контролем, не давая разыграться собственным страстям.

– Конечно враги, – отрезала Ясна. – Они в процессе завоевания мира. Даже если, согласно твоему отчету, они не так склонны к разрушениям, как мы опасались, это племя все равно представляет собой огромную угрозу.

– Они просто хотят жить лучше, – упрямо сказал Каладин.

– Я могу поверить, – ответила Ясна, – что у обычных паршунов действительно такие невинные побуждения. Но их вожаки? Они-то как раз и желают нас уничтожить.

– Согласна, – поддержала ее Навани. – Их породило извращенное стремление покончить с человечеством.

– Паршуны – это ключ, – продолжила Ясна, листая какие-то заметки. – Судя по тому, что вы открыли, похоже, все паршуны могут в рамках естественного жизненного цикла создавать узы с обычными спренами. Те, кого мы называли Приносящими пустоту, на самом деле представляют собой сочетание паршуна и некоего враждебного спрена или духа.

– Сплавленные, – добавил Далинар.

– Отлично, – бросил Каладин. – Прекрасно. Так давайте же будем сражаться именно с ними. Зачем по ходу дела губить обычных… людей?

– Возможно, – проговорила Ясна, – тебе стоит посетить видение моего дяди и собственными глазами узреть последствия мягкосердечия. Увидев Опустошение воочию, ты можешь изменить свою точку зрения.

– Светлость, я видел войну. Я солдат. Проблема в том, что Идеалы расширили мой кругозор. Я не могу не видеть среди наших противников обычных людей. Они не чудовища.

Далинар вскинул руку, не давая Ясне ответить:

– Капитан, твои слова делают тебе честь. А твои отчеты были чрезвычайно своевременными. Ты действительно видишь здесь какой-то шанс на примирение?

– Не знаю, сэр. Даже обычные паршуны в ярости от того, что с ними сделали.

– Я не могу отказаться от войны, – напомнил Далинар. – Все, что ты говоришь, – правильно, но в этом нет ничего нового. Я еще не бывал в битве, где какие-нибудь бедные дурни с обеих сторон – люди, которым вовсе не хотелось там находиться, – не приняли бы на себя основной груз боли.

– Возможно, – заявил Каладин, – это должно заставить вас пересмотреть другие войны, а не использовать их ради оправдания этой.

У Шаллан перехватило дыхание. Такие вещи не говорят Черному Шипу.

– Капитан, я бы хотел, чтобы все оказалось так просто. – Далинар тяжело вздохнул, и Шаллан показалось, что он выглядит… усталым. – Скажу-ка я вот что: если мы и можем быть в чем-то уверены, так это в том, что нет ничего аморального в защите собственной родины. Я не прошу, чтобы ты отправился на войну, бездумно выполняя приказ, но прошу, чтобы ты защищал тех, кто в этом нуждается. Алеткар в осаде. Может, его осаждают невинные, но ими управляет зло.

Каладин медленно кивнул:

– Король попросил меня помочь ему открыть Клятвенные врата. Я согласился.

– Как только мы позаботимся о безопасности родного края, – продолжил Далинар, – обещаю сделать то, о чем я даже не думал до получения твоих отчетов. Я буду стремиться к переговорам; узнаю, есть ли какой-то способ выйти из этой ситуации, не сталкивая наши войска.

– Переговоры? – изумилась Ясна. – Дядя, это искусные древние и сердитые твари. Они тысячелетиями пытали Вестников лишь ради того, чтобы вернуться и уничтожить нас.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Далинар. – К несчастью, посредством видений мне не удалось связаться с кем-то из города. Буреотец обнаружил, что Холинар для него «темное пятно».

Навани кивнула: