– Он бросает мне лакомые кусочки, – проворчала Шаллан. – Как человек на причале, который выдрессировал курла, и тот теперь танцует и машет лапами, прося рыбу.

– Но… мы же хотим этих лакомых кусочков, не так ли?

– Потому-то у него все получается.

Шквал…

Шаллан не могла заниматься этим прямо сейчас. Она сняла Образ страницы. Для текстов метод был не очень-то хорош, но годился при крайней необходимости. Потом она сунула письмо в тазик с водой и смыла чернила, после чего изорвала страницу и скатала обрывки в шарик.

А затем, переодевшись в плащ, брюки и шляпу, выскользнула из комнаты в облике Вуали.

Вуаль нашла Ватаха и кое-кого из его людей играющими в «обломки» в общей казарменной комнате. Хотя казарма предназначалась для солдат Себариаля, она также увидела людей в синей форме – Далинар приказал своим солдатам проводить время с союзниками, в надежде воспитать чувство товарищества.

Появление Вуали привлекло взгляды, но не особо пристальные. Женщины допускались в такие общие комнаты, хотя на самом деле редко сюда приходили. Трудно было придумать менее привлекательную фразу для женщины, за которой ухаживал солдат, чем «эй, давай посидим в общей казарменной комнате и посмотрим, как парни кряхтят и почесываются».

Она быстрым шагом направилась туда, где Ватах и его люди устроились за круглым деревянным столом. Мебель наконец-то начала попадать к обычным людям; у Шаллан даже появилась кровать. Вуаль села на стул и откинулась на нем так, что спинка уперлась в каменную стену. Эта большая комната напоминала ей винный погреб. Темная, неукрашенная и заполненная разнообразным необычным зловонием.

– Вуаль, – поприветствовал Ватах, кивая ей. За столом играли четверо: Ватах, одноглазый Газ, долговязый Рэд и Схоб. Последний время от времени шмыгал носом, и одна его рука была обвязана охранным глифом.

Вуаль запрокинула голову:

– Мне очень нужно выпить.

– У меня от пайка еще осталась кружка или две, – радостно заявил Рэд.

Вуаль покосилась на него, проверяя, уж не приударяет ли парень за нею снова. Он улыбался, но в остальном, похоже, никаких намеков не делал.

– Рэд, это очень мило с твоей стороны, – сказала Вуаль и, выудив несколько сфер-осколков, бросила ему. А он ей – свой реквизиционный жетон: металлическую пластиночку, на которой был выбит его номер.

Через некоторое время она вернулась на свое место с кружкой лависового пива.

– Тяжелый день? – спросил Ватах, выстраивая свои плитки. Каменные кирпичики были размером примерно с большой палец, и у каждого игрока их было десять штук, уложенных лицом вниз. Игроки сделали ставки. Похоже, в этом раунде Ватах был «норкой».

– Ага, – ответила Вуаль. – От Шаллан еще больше проблем, чем обычно.

Мужчины понимающе хмыкнули.

– Она как будто не может определиться с тем, кем ей быть, понимаете? – продолжила Вуаль. – Вот сидит и шутит, как будто вяжет в гостиной со старыми дамами, – и миг спустя глядит на тебя пустым взглядом. Как будто у нее вдруг исчезла душа…

– Да уж, странная у нас хозяйка, – согласился Ватах.

– Заставляет делать разные вещи, – закряхтев, прибавил Газ. – Вещи, о которых ты даже не думал раньше.

– Ага, – встрял Гларв, сидевший за соседним столом. – Я медаль получил. Я! За то, что помог отыскать ту дрянь в подвале. Старый Холин сам ее мне прислал. – Грузный солдат покачал головой, растерянный, но медаль он все же носил. Она была пришпилена к его воротнику.

– Это было забавно, – признался Газ. – Мы отправлялись кутить, но чувствовали себя так, словно делали что-то важное. Она ведь это и пообещала, знаешь? И опять все вышло не так, как раньше.

– Я тоже хочу, чтобы все вышло не так, как раньше, – вмешался Ватах. – Точнее, хочу наполнить свой кошель вашими сферами. Парни, вы будете делать ставки или как?

Четверо игроков бросили на стол сферы. «Обломки» были одной из тех игр, которые воринская церковь с неохотой разрешала, поскольку в ней не было элемента случайности. Кости, тасование карт, даже перемешивание фишек – все это напоминало предсказание будущего. А в предсказаниях есть что-то неправильное, отчего Вуаль покрылась мурашками. И она ведь не была особо религиозна, в отличие от Шаллан!

Люди не играли в такие игры в официальных казармах. А здесь в ходу были игры на угадывание. Ватах разложил свои девять фишек в виде треугольника; десятую пристроил сбоку и перевернул – она была «зерном». На ней, как и на девяти спрятанных, красовались символы алетийских княжеств. В этом случае «зерном» оказался чулл – символ Аладара.

Цель игры – разложить свои плитки так же, как у Ватаха, пусть они и были перевернуты лицом вниз. Надо было догадаться, где какая, посредством серии вопросов, взглядов украдкой и умозаключений. Согласно правилам можно заставить «норку» показать плитки одному игроку или всем.

В итоге кто-то провозглашал конец раунда и все переворачивали плитки. Тот, у кого было больше совпадений с последовательностью «норки», объявлялся победителем и забирал себе все ставки. «Норка» получала свой процент, учитывая кое-какие моменты – например, количество фишек, которые перевернули до того, как раунд закончился.

– Что думаете? – спросил Газ, кидая несколько мелких сфер в миску в центре, покупая право взглянуть на одну из фишек Ватаха. – Как далеко Шаллан зайдет на этот раз, прежде чем вспомнит о нас?

– Надеюсь, далеко, – буркнул Схоб. – Кажись, я подхватил кой-какую болезнь.

– Да все в порядке с тобой, – возразил Рэд.

– На этот раз нет, – заупрямился Схоб. – Кажись, я превращаюсь в Приносящего пустоту.

– В Приносящего пустоту, – ровным голосом повторила Вуаль.

– Ага, взгляни на эту сыпь. – Он оттянул повязку с охранным глифом, демонстрируя руку выше локтя. Выглядела она совершенно нормальной.

Ватах фыркнул.

– Эх, сержант! – воскликнул Схоб. – Помру я вскорости. Помяни мои слова, точно помру. – Он передвинул несколько фишек. – Ежели помру, отдайте мой выигрыш сироткам.

– Каким еще сироткам? – спросил Рэд.

– Ну вы же знаете сироток. – Схоб почесал голову. – Они ведь есть, правда? Где-то? Голодные сиротки? Отдайте им мою еду, когда я помру.

– Схоб, – сказал Ватах, – с учетом того, насколько этот мир справедлив, я гарантирую, что ты переживешь нас всех.

– Ай, это мило! – обрадовался Схоб. – Очень мило, сержант.

Игра продлилась всего несколько раундов, прежде чем Схоб начал переворачивать свои плитки.

– Уже?! – воскликнул Газ. – Схоб, ах ты, кремлец, не надо! Я еще два ряда не выложил!

– Слишком поздно, – отрезал Схоб.

Рэд и Газ неохотно начали переворачивать свои плитки.

– Садеас, – рассеянно перечислила Шаллан-Вуаль. – Бетаб, Рутар, Ройон, Танадаль, Холин, Себариаль, Вама, Хатам. И Аладар – «зерно».