– Представляешь, Низа начала ходить! – воскликнула я, пряча у себя на груди ледяные ладони.

– Странно, что Фабиан еще не прибежал ко мне с этой новостью, – хмыкнул он.

– Он стал бы ей замечательным отцом, – улыбнулась я. Сердце тут же испуганно дернулось. – И мужем для Коды.

Я прикрыла глаза и тихо выругалась, понимая, что стало только хуже.

– Да. Скоро все изменится, – отрешенно проговорил Ник, не сводя с меня пристального взгляда.

– Возможно, даже сильнее, чем мы предполагали, – как-то сдавленно прошептала я и прикусила губу.

– Что происходит, Фрейя? – не выдержал он.

Николас накрыл мои трясущиеся ладони своими руками и, когда ощутил идущий от них холод, замер. Нахмурился, открыл рот. Но я вскочила на ноги прежде, чем он успел что-то сказать. Тяжело дыша, встала на самую вершину холма и услышала, как быстро поднялся Ник.

– Я должна кое-что тебе рассказать, – едва слышно выдавила я.

Он встал передо мной, чтобы у меня не было возможности отвернуться. Я видела, что напугала его. И почти рассмеялась.

Теперь мы оба, по разным причинам, боялись этого разговора.

– Что такое, любимая? Что тебя мучает? – тихо спросил Ник, нежно касаясь моего лица.

Я зажмурилась и решилась.

– В последние дни, – начала я, медленно проговаривая каждое слово, – я плохо себя чувствую. Меня постоянно тошнит.

– Ты заболела? – нахмурился Николас и приложил ладонь к моему лбу.

Не заметив в его взгляде ни проблеска понимания, я сглотнула и попробовала еще раз:

– Это не болезнь.

– Тогда что? Фрейя, что ты пытаешься мне сказать? – он нервно повысил голос.

«Демоны, это даже труднее, чем я думала».

Выдохнув, я обхватила его ладонь и, не сводя с него глаз, приложила ее к своему животу.

– Вот что, – шепнула я.

Несколько мгновений он просто озадаченно смотрел на наши руки. Потом его глаза округлились, и он уставился на мой плоский живот, удерживая его теперь двумя руками. Оцепенело посмотрел на меня. На живот. И снова на меня. Облизал губы, заморгал, нахмурил брови.

Я жадно впитывала каждую его реакцию, но не понимала, что именно вижу. Я была уверена, что от страха на мне нет лица. Сердце неровно отстукивало удары, и мне становилось все хуже.

– Правда? – наконец прохрипел он.

Я молча кивнула. И тут же охнула, оказавшись в воздухе, когда багровый закат закружился перед глазами.

– О Боги, Фрейя! – счастливо рассмеялся Николас. Он поставил меня на ноги и впился в губы жарким поцелуем. Только тогда я заметила, что плачу. От напряжения, впервые за несколько долгих дней отпустившего меня, подогнулись колени. Ник поспешил поймать меня, но я все равно осела на землю, закрыв лицо ладонями. – Фрейя. – Он убрал мои ослабевшие руки. – Почему ты плачешь? Что не так? Что-то с ребенком?

– Ты рад, – всхлипнула я.

Николас непонимающе нахмурился.

– Конечно, я рад. Нет, счастлив. Ты делаешь меня счастливым. – Он был таким трогательно искренним, таким растерянным и возбужденным, что я, не сдержавшись, бросилась ему на шею, не переставая плакать. Ник крепко прижал меня к себе. – Почему ты не сказала сразу? Зачем скрывала? Я же видел, ты чем-то встревожена.

Я промолчала. Он вдруг отстранился и вгляделся мне в лицо.

– Ты что, боялась? – нахмурился Николас. Я слегка кивнула, потупив взгляд в землю. – Почему?

– Мы не планировали… Я… не знала, нужно ли это тебе…

Я сотни раз вспоминала утро после нашей первой ночи. Когда Ника задело мое желание предотвратить ее последствия. Но тревоги и сомнения дорисовали в моем воображении то, чего не было, и я уже не была уверена, что правильно его поняла.

Он уставился куда-то в сторону, будто что-то вспоминая.

– Я всегда давал тебе настойку, – задумчиво произнес он.

– Да, – тихо ответила я. – Но я не выпила. В первый раз.

– Почему? – Казалось, он справился со своими эмоциями, и все, что его сейчас интересовало – это правда. Его большие пальцы ободряюще оглаживали мою кожу.

– Потому что я не знала, как закончится битва. Ты и Тео могли умереть. И я бы снова осталась одна. А так… у меня был бы твой… – Я запнулась, не в силах продолжить.

– Ребенок, – закончил за меня Николас, и в его тихом голосе я не услышала того осуждения, которое мог бы вызвать мой эгоистичный поступок. – Я понимаю, – прошептал он, вновь баюкая меня в сильных руках. – Ты не одна. Ты никогда не будешь одна. Больше нет. Мы не оставим тебя.

Мы. Он и ребенок, который был крупинкой внутри меня.

Демоны. Предательские слезы снова полились из глаз. Но как я нуждалась в этих словах. Впервые за долгие месяцы я ощутила нечто напоминающее покой. «Рассвет наступит для тебя совсем скоро, Ведущая Волков. Твои сражения окончены», – прозвучал в голове голос Сахаар. И я поверила. Им обоим. Теперь все действительно будет иначе.

– Думаешь, это случилось в первую ночь? – услышала я, когда наконец-то успокоилась и сидела с закрытыми глазами, прильнув к его груди.

– Да. Знаешь, кое-кто понял это даже раньше меня. – Ник приподнял бровь. Я ответила ему не сразу, залюбовавшись сияющим лицом. Усталости как не бывало. Его глаза были полны жизни. – Перед смертью Сахаар положила ладонь на мой живот. Думаю, она знала уже тогда. – Из груди вырвался смешок. – Хотя там никого не могло быть. В тот момент я не обратила внимания, вспомнила об этом несколько дней назад. Меня стошнило в присутствии Делии, и она спросила, как давно это началось.

– Значит, и моя мать знала, – проворчал Николас.

– От женщины такое не скроешь, – пожала плечами я.

Мы одновременно посмотрели на мой живот. Я и не заметила, что начала прикладывать к нему руку.

– Не верится, – прошептал Николас. Его губы то и дело растягивались в неконтролируемой, благоговейной улыбке. – У нас будет ребенок. – Он плавно уложил меня на траву, а сам перебрался поближе к моему животу. Задрал рубаху и прижался к нему ухом. Всерьез прислушался.

– Да он же крошечный, как семечко, – расхохоталась я.

Хмыкнув, Ник отстранился и приник к животу губами. Он нежно целовал его и что-то нашептывал, пока я гладила его по волосам, не в силах оторвать от него взгляд и едва дыша от переполнявших меня эмоций.

Он вдруг поднял голову, и я увидела слезы. Слезы в глазах самого непоколебимого и сильного человека в моей жизни. И пусть они не пролились, но я заметила, как заблестели его веки, как потемнели от влаги ресницы. Привстав, я потянулась рукой к его лицу и провела подушечкой пальца по уголку его глаза. Он перехватил мою ладонь и прижался