Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первого упыря нашли в одной из дальних лабораторий. Нежить лакомилась подопытными мышами, расшвыривая вокруг себя опустошённые от крови трупики. Верховский невольно поёжился: под рукавом рубашки заныли давно зажившие ожоги. Здесь, к счастью, точно нет никаких аномалий… Отвлекая на себя внимание кровососа, Витька швырнул в нежить пригоршней огня и сразу метнулся за ближайший стеллаж. Верховский тщательно прицелился. Он и в абсолютно трезвом состоянии не соперник твари в ловкости и скорости, а значит, попыток будет немного. Одна за другой – две огненные стрелы, следом сеть. Упырь взвыл, шлёпнул когтистой лапой по подпаленному боку и в ярости запустил в обидчика громоздким монитором. Снова полыхнуло: Витька, высунувшись из укрытия, бомбардировал нежить пламенными сгустками. Где-то в коридоре раздался ответный вой: упыриный родственник почуял неладное и потопал на голос – разбираться. Помянув про себя лешего и всех его подчинённых, Верховский ногой отпихнул к двери разбитый монитор. Не ахти какая баррикада, но лучше, чем ничего…
Огненная стрела мазнула мимо размахивающей лапами нежити и разбилась о негорючие плиты облицовки. Верховский, отступая, шагнул в глубь лаборатории, к выбитому заслону из бронестекла; под ботинками захрустело мелкое крошево. Сильный, гад, особенно когда сытый… На притулившейся в углу вешалке висел забытый кем-то рабочий халат. Верховский сдёрнул его с крючка, поджёг с двух концов и с горящей тряпкой в руках бросился к упырю. Жар сердито кусал за кожу; не так уж и больно, тогда было хуже. Лишь бы нежить не вывернулась хотя бы до того, как хорошенько прожарится. Верховский нахлобучил халат на голову кровососу и, стиснув зубы, крепко обхватил пылающий кокон. Щукин поддал жару: метко швырнув стрелу, попал нежити прямо во впалое пузо. Упырь зашатался на тонких жилистых ногах, потерял равновесие и рухнул на измазанную мышиной кровью плитку, увлекая за собой намертво вцепившегося врага. Когти бессильно царапали воздух, норовили достать настырного живого. Прижав коленом отчаянно дёргающуюся тварь, Верховский выхватил из кобуры табельное, приставил дуло к чересчур подвижному упыриному локтю и выстрелил. Пули не серебряные, но без одной лапы упырь всё же чуть-чуть безобиднее…
– Саня, дверь!
И правда, дверь. Монитор отлетел к стене, будто картонный муляж. Следом рухнуло сорванное с петель металлическое полотно – Верховский едва успел откатиться в сторону. Витька перебежал за опрокинутый компьютерный стол и оттуда принялся палить сразу по обоим упырям. Эдак он все силы растратит, а у них ещё плакальщик… Первый кровосос серьёзно подбит, у него нет одной лапы, на башке горящая тряпка, а сверху его придавил центнер металла. Второй свеж и полон сил; вряд ли только в этой лаборатории нашлась клетка с питательными мышками…
– Витёк, в коридор! – рявкнул Верховский и наскоро соорудил парализующие чары. Упырь – не человек, быстро вырвется, но Щукину хватит. – Давай, бегом!
Приятель послушно рванул к пустому проёму, по дороге толкнул застывшего кровососа ладонью в грудь. Верховский пинком опрокинул ближайший стеллаж; на пол посыпались книги, картонные папки, разрозненные бумажные листы. Вот и славно, отличный получится погребальный костёр… Прежде чем выскочить за дверь, Верховский хорошенько подпалил груду горючего хлама. Хоть бы надзорщику не взбрело в голову включить пожарную сигнализацию!
Откуда-то из-за угла донёсся короткий вскрик. Верховский бестолково дёрнулся, буксуя мозгами в мешанине разрозненных мыслей. Надо проверить, что там, а тут два недобитых упыря, которых нельзя выпускать из лаборатории… Щукин сгрёб его за плечо и показал: «оставаться на месте», «пойду первым». Ну нет, не годится. Не с Витькиным диагнозом. Верховский покачал головой и повторил те же жесты. Ткнул пальцем в сторону разгорающегося пламени – мол, охраняй, – и со всей доступной скоростью припустил по коридору.
Бледная морда плакальщика реяла в полумраке призрачным пятном. Неживой шаркал по кафельному полу с пугающей быстротой; длинные тощие руки он держал перед собой, будто слепец. У стенки в ужасе трясся лаборант – можно подумать, не ходил сюда ставить эксперименты на этом самом плакальщике. Между парнишкой и бывшим подопытным стояла Марина. Сплетённые ею сети бессильно свисали с плеч плакальщика светящимися лохмотьями. Зачем научников вообще сюда пустили? Чёртов надзорщик станет делать что-нибудь полезное или нет?
Верховский в несколько прыжков поравнялся с Мариной, без лишних слов оттеснил её за спину. Она несмело тронула его за плечо, что-то торопливо заговорила – вслушиваться не было времени. Приходилось тщательно рассчитывать силы; какой бы ни был потенциал, всё равно он конечен, а растрачено уже ох как много… Мертвенно-синюшное лицо отчётливо виднеется в полутьме, по почерневшим щекам катятся крупные мутные слёзы. Здесь некого заманивать жалобными стонами, но нежить не сильна в логике – в этом её слабое место. Верховский отшвырнул долговязую тварь силовой волной; плакальщик шлёпнулся на пол, как верёвочная кукла, но ничуть не пострадал – разве что расстроился.
– Саша! – Марина вцепилась заступнику в предплечье. – Не сжигайте его! Это же…
Верховский с неожиданной для самого себя злостью вырвался из её рук. Его задача – людей спасать, а беречь нежить он не нанимался! Шилова же научница, неужели не понимает, в какой они опасности?
– Марина, позаботьтесь лучше о коллеге, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Он хотя бы живой!
Шилова растерянно оглянулась на лаборанта и яростно замотала головой.
– Саша, уходите. Экземпляр вас помнит. Мы при нём говорили…
Леший побери, это гораздо, гораздо хуже! Что вообще в голове у научников? Они ведь едва ли не при всех здешних экземплярах успели поболтать! И при этом трясутся за сохранность неживой шкуры…
К чёрту. Сначала – спасти две учёные задницы,
