Острый интерес к выборам преемника Хейнсиуса в качестве пенсионария Голландии, после его смерти в 1720 г., проявился не только среди соперничавших партийных группировок в Штатах, но и в иностранных столицах. Человек, на которого сделали ставку друзья Хейнсиуса, ван Слингеландт, считался «британским» кандидатом, человеком, который выступал за более активную роль Нидерландов на международной сцене. Его соперником, поддержанным Амстердамом и фракцией в голландском ridderschap'е, возглавляемой heer'ом ван Нордвейком (который противостоял ван Дёйвенворде), был Исаак ван Хорнбек, пенсионарий Роттердама, бывший также ставленником французов. Хорбнек был компетентным регентом-администратором, воэцианцем и бывшим оранжистом, обладавшим очень скудным опытом и знаниями по части международных дел. Он и был избран пенсионарием в предпочтение ван Слингеландту, потому что на него можно было положиться, что он отступит от традиций Хейнсиуса и будет придерживаться политики невмешательства в иностранных делах.

Между смертью Иоганна Вильгельма Фризо в 1711 г. и началом 1720-х гг. оранжизм был скорее скрытой, чем активной силой в нидерландской политике. На какое-то время давнее соперничество между партиями-фракциями стало менее острым. Несмотря на это, после 1713 г. произошла заметная реакция против республиканских тенденций предшествующего периода. Это было особенно очевидно в Гелдерланде, где позиции регентов «Старой команды» и ridderschap'а стали сильнее после 1713 г., и в 1717 г. Штаты Гелдерланда отменили правило, согласно которому члены городских советов должны были переизбираться каждые три года коллегиями «gemeenslieden», что означало окончательное поражение антиоранжистских, демократических сил, которые ввергли провинцию в смуту в 170208 гг. В 1718 г. принц Оранский, которому в то время исполнилось семь лет, был избран будущим штатгальтером Фрисландии и, в следующем году, Гронингена. В 1722 г. он был избран также и Штатами Дренте, и оранжисты в Гелдерланде настаивали на том, чтобы Штаты Гелдерланда последовали их примеру. Это был важный поворот событий, так как впервые предполагалось объединить фризское штатгальтерство с вакантным штатгальтерством других провинций. Штаты Голландии, Зеландии и Оверэйссела вмешались, чтобы укрепить антиоранжистскую оппозицию в Гелдерланлде, предупредив, что избрание нового штатгальтера Гелдерланда вызовет раскол в Соединенных Провинциях в целом. Штаты Гелдерланда оставили без внимания это предостережение и провозгласили принца будущим «штатгальтером Гелдерланда», но в то же самое время составили «новые инструкции», предоставлявшие их будущему штатгальтеру только долю той власти, которой обладал Вильгельм III в соответствии с «reglement» 1675 г.

Штатгальтер Гелдерланда, согласно инструкциям 1722 г., обладал незначительным влиянием на «gemeenslieden» в выборах муниципалитетов, назначении чиновников на провинциальном или окружном уровнях, или избрании представителей Гелдерланда в комиссиях Генералитета. Несмотря на это, решение Гелдерланда вызывало сильное беспокойство среди регентов. Штаты Утрехта заново подтвердили свои резолюции от 1651 и 1702 гг. об отмене института штатгальтерства в их провинции. Голландия в марте 1723 г. приняла резолюцию, впоследствии поддержанную Зеландией, Утрехтом и Оверэйсселом, обязавшись сотрудничать с другими провинциями и окружными ассамблеями для сохранения безштатгальтерного режима.

До середины 1720-х гг. режим голландских регентов был относительно стабильным внутри страны и за ее пределами, и все еще мог рассчитывать на большую коммерческую, промышленную и финансовую силу Голландии. Однако в середине 1720-х гг. правящие регентские круги Голландии оказались под тройным давлением возрождающегося оранжизма, растущих международных трений и прогрессирующего краха нидерландской системы заморской торговли. Между 1713 и 1725 гг. ослабленная и пассивная оборонительная стратегия Республики, с ее небольшой армией и запущенным состояниям укреплений, опиралась на предпосылку об истощении Франции и дружбу с Австрией. Но в конце 1720-х гг. Соединенные Провинции оказались в крайне неопределенной ситуации. В стране нарастало раздражение из-за того, что Австрия ущемляла законные права нидерландцев в южных Нидерландах, и из-за Остендской компании. Это восстановило Республику против нового союза Испании и Австрии (1725 г.). Но в то же самое время существовали опасения, что соперничающая европейская коалиция в составе Британии, Франции и Пруссии будет не только противостоять императору, но и окажет поддержку притязаниям короля Пруссии, в пику притязаниям его соперника, курфюрста Пфальца, в новом кризисе за наследование Юлиха-Берга. С 1725 г. Генеральные Штаты были глубоко озабочены тем, чтобы Пруссия не захватила Юлих-Берг.

Хотя британские и французские дипломаты привыкли рассматривать действия Штатов Голландии и Генеральных Штатов лишь под углом того, были ли они благоприятны для Британии или Франции, внешняя политика и опасения нидерландцев имели мало общего с пристрастием к той или иной стране. Действительная нидерландская дилемма в Европе заключалась в том, как лучше защитить нидерландские интересы в южных Нидерландах и не позволить этой области стать экономическим соперником Республики, и, в то же самое время, помешать Пруссии аннексировать не только Юлих и Берг, но и соседнюю сеньорию Равенстейн, представлявшую собой анклав в северном Брабанте. Три нидерландские территории — Маастрихт, Венло и Рормонд — уже были отрезаны от основной территории Республики и стали изолированными анклавами внутри прусских владений (см. карту 15) вследствие присоединения Пруссией большей части северного Гелдерланда. Пруссия также укрепила свои связи с Эмденом и Восточной Фрисландией, откуда подданные короля Пруссии завязали дальнюю торговлю с Западной Африкой и островами в Карибском море, конкурируя с нидерландцами. Если Пруссия, кроме того, захватила бы Юлих, Берг и Равенстейн, то Фридрих-Вильгельм со своей превосходящей армией не только получил бы в свое распоряжение протяженный массив территории вдоль восточной границы Нидерландов, но и еще один участок Генералитетских земель стал бы анклавом внутри Пруссии. Тревога нидерландцев возросла в октябре 1726 г., когда прусский король заключил союз и подписал пакт с императором, надеясь тем самым укрепить свою власть в Юлих-Берге.

Республика не имела иного выбора, кроме как вернуться на европейскую сцену в качестве перворазрядной державы. В 1726 г. Генеральные Штаты решили присоединиться к Ганноверскому альянсу, надеясь благодаря этому сдержать Австрию и Пруссию. Голландия и малые провинции договорились увеличить нидерландскую армию на 20 000 человек, и к 1727 г. довели количество боеспособных солдат до 54 000. Когда Хорнбек в 1727 г. скончался, возобладало мнение, что Республике нужен более сильный и более представительный пенсионарий. Преемником Хорнбека в качестве пенсионария Голландии был избран ван Слингеландт — его предпочли более ревностному антиоранжистскому республиканскому кандидату, дордрехтскому регенту Франсуа Терестейну ван Халевейну (избрание которого, как опасались, привело бы к расколу в правящей элите), но лишь после того, как Слингеландт дал устные заверения партии-фракции Штатов, что приложит все усилия, чтобы не допустить к власти принца Оранского и его сторонников. Связав свою судьбу с республиканцами, он заручился поддержкой Яна Хендрика ван Вассенара ван Обдама (1683-1745 гг.), лидера ridderschap'а и главного антиоранжиста. Таким образом, на практике главой партиифракции Штатов стал политик, в идеологическом смысле не являвшийся горячим приверженцем «Истинной свободы» де Витта, и склонявшийся ранее к убеждениям, что Республике нужен «верховный глава».