– Фейра, – умоляюще произнес Ласэн, поднимая протянутую руку чуть выше.

Моя стрела целилась четко в него. Натянутая тетива стонала, требуя выстрела.

Я знала, что Ласэн обучался воинскому искусству. Возможно, он был хорошим воином. Однако Кассиан, Азриель, Риз и Мор были Воинами с большой буквы. Кассиан мог бы одним ударом смести Ласэна с лица земли.

– Опусти стрелу, – вкрадчиво попросил Ласэн.

Он говорил со мной так, словно успокаивал взбудораженного, а потому опасного дикого зверя.

Четверо караульных постепенно приближались. Их маневр был мне понятен: взять в кольцо.

Им отдали приказ: вернуть верховному правителю его живую игрушку. Его собственность.

– Не смей ко мне прикасаться, – выдохнула я.

– Фейра, ты даже не представляешь, в каком хаосе мы пребываем. Ты нужна нам… мне… дома. Сейчас.

Я не хотела слушать его речи. Перебраться на другой берег речки? Я на мгновение обернулась, оценивая шансы.

Это мгновение меня подвело. Ласэн бросился ко мне с протянутой рукой. Он думал, что ему хватит одного прикосновения…

Но я больше не была живой игрушкой его верховного правителя. Возможно, миру пора узнать, что у меня есть клыки.

Палец Ласэна задел мой кожаный рукав.

Я превратилась в дым, пепел и ночь.

Мир затих и как будто согнулся. Ласэн двигался невероятно медленно. Он намеревался ухватить мой рукав, но меня на том месте уже не было. Я успела обогнуть его и метнулась к деревьям, миновав караульных.

Я остановилась, и время снова потекло с привычной скоростью. Ласэн перебирал ногами, стараясь не опрокинуться в воду. Его живой глаз широко распахнулся от удивления. Он не понимал, когда я успела оказаться позади караульных. Брон с Хартом вздрогнули и попятились.

От меня. И от Ризанда, вставшего рядом со мной.

Ласэн застыл. Я придала своему лицу ледяное выражение, которое неплохо сочеталось с жестоким изумлением на лице Ризанда. Он поддел ногтем ниточку, торчащую из его черного камзола.

Казалось, что мы не в иллирианской глуши, а в Веларисе. У Риза – ни крыльев, ни доспехов, лишь безупречный, без единой складки камзол… Еще одно оружие. Наряд, за которым Риз прятал свою силу и выучку, свое происхождение и все, что ему дорого. Он рисковал: примененная магия позволяла нашим врагам увязаться следом. Но риск не был напрасным.

– Малыш Ласэн к нам пожаловал, – промурлыкал Риз. – Неужели твоя достопочтенная матушка не научила тебя простым вещам? Когда женщина говорит «нет», это означает «нет», а не скрытое «да».

– Мерзавец, – заверещал Ласэн, стремительно приближаясь к нам, но не решаясь схватиться за оружие. – Грязный, шлюшный мерзавец.

Я зарычала.

Глаза Ласэна полоснули по мне.

– Фейра, в кого ты превратилась? – с тихим ужасом спросил он.

– Настоятельно советую больше никогда меня не искать, – сказала я, подражая тону Риза.

– Тамлин никогда не перестанет тебя искать и не перестанет ждать твоего возвращения домой.

Слова ударили меня ниже пояса – скорее всего, на то и были рассчитаны. Видимо, это отразилось и на моем лице. Ласэн продолжал напирать:

– Что он с тобой сделал? Неужели он завладел твоим разумом и…

– Довольно, – перебил его Риз, с изящной небрежностью наклоняя голову. – Нам с Фейрой некогда тратить время на тебя и твоих молодцов. Отправляйся восвояси, пока я не отправил ваши головы моему давнему другу в качестве напоминания о том, какая участь ждет прихвостней Двора весны, когда они вторгаются в мои земли.

Отвратительно холодные струи дождя текли по моей спине, попадали за шиворот. Лицо Ласэна сделалось мертвенно-бледным.

– Фейра, погуляла, и будет, – сказал он. – Пора возвращаться домой.

– Я не заигравшийся ребенок, которого загоняют со двора, – процедила я сквозь зубы.

Я поражалась дерзости, а может, и глупости Ласэна. Или он… они все действительно видели во мне маленькую девчонку, которая должна поминутно спрашивать разрешения у взрослых, поминутно оправдываться и объяснять свои поступки?

– Думай, что́ говоришь, Ласэн, – лениво предостерег его Риз. – Иначе дорогая Фейра отправит тебя назад по частям. Сомневаюсь, что в месте назначения тебя сумеют собрать.

– Фейра, мы же тебе не враги, – взмолился Ласэн. – После тебя у нас все пошло кувырком. Ианта совсем отбилась от рук. Но ведь ты же не отказалась…

– Это ты отказался, – прошептала я.

Теперь даже Риз замер.

– Ты отказался от дружбы со мной, – уже громче продолжала я. – Ты был моим другом, но выбрал его. Выбрал повиновение ему, даже когда видел, как его правила и приказы отражаются на мне. Даже когда я день за днем чахла в клетке.

– Ты не представляешь, какими зыбкими и взрывоопасными были первые месяцы, – взвился Ласэн. – Нам требовалось показать свое единство, умение подчиняться приказам, а на меня была возложена обязанность служить примером для остальных придворных.

– Ты прекрасно видел, что́ творилось со мной. Но ты слишком боялся его гнева, чтобы вмешаться.

Ласэну хорошо был знаком страх. Он возражал Тамлину, но всегда знал, когда остановиться. И в итоге делал так, как ему приказывали.

– Я тебя просила. Я столько раз чуть ли не на коленях умоляла тебя помочь мне выбраться из его дома. Хотя бы на час. А ты? Трусливо убегал, торопился спихнуть меня Ианте или твердил разные глупости о необходимости терпеть, поскольку все делалось «ради моего блага».

– Надо полагать, Двор ночи понравился тебе гораздо больше, – шепотом произнес Ласэн.

Я помнила, хорошо помнила, каким в их представлении был Двор ночи. Пусть Ласэн и остальные продолжают верить в эту иллюзию. Правды они от меня никогда не узнают, даже если мне придется пожертвовать жизнью. Ради благополучия Велариса. Ради безопасности Мор и Амрены, Кассиана и Азриеля… И Риза.

Ласэн видел, как кончики моих пальцев превратились в когти, а за спиной, между лопатками, появилось нечто тяжелое и удивительно прекрасное.

– Знаешь, Ласэн, когда слишком долго сидишь взаперти и смотришь в темноту, убеждаешься, что темнота бросает на тебя ответный взгляд.

Где-то за пределами заслонов я ощутила удивление и злорадное удовольствие. Из-за моих плеч выступали темные, перепончатые крылья. Каждая капля ледяного дождя заставляла меня вздрагивать. До чего же чувствительные эти иллирианские крылья.

Ласэн попятился от меня:

– Что ты с собой сделала?

Я усмехнулась:

– Человеческая девчонка, которую ты знал, умерла в Подгорье. А мне нет никакого интереса проводить бессмертную жизнь в качестве живой игрушки какого-нибудь верховного правителя.