Возможно, единственным объяснением является мнение Я.Ю. Заборовского, что ценз 70 г. учитывал далеко не все население Италии.[73] Именно при Августе, как полагает автор, вся Италия смогла воспользоваться правами гражданства, а значительное число римских граждан все-таки составляли италики.

Итогом деятельности Цезаря и Августа было полное реальное предоставление гражданства жителям Италии и Цизальпийской Галлии и расширение числа граждан в нескольких провинциях. Поскольку общество ощутило это только во времена принципата Августа, Я.Ю. Заборовский совершенно справедливо полагает, что именно это и было секретом небывалой популярности принцепса. Добавим, что основа этой новой ситуации была заложена Цезарем, а Август даже замедлил темпы его быстро раскручивающейся реформы.

Предоставление гражданства союзникам, а тем более — провинциалам, в корне меняло отношения человека и власти. Римский гражданин находился под защитой римского права, будучи гарантирован от наиболее жестоких форм насилия, эксплуатации и порабощения, а его отношения с государством строились в правовом поле. С превращением значительного числа провинциалов в граждан, власти были вынуждены перестраивать провинциальную политику, отказываясь от прежних проявлений насилия, произвола и коррупции. Небывалый грабеж провинций, порабощение масс населения, произвол администрации были возможны только при старой системе существования элиты граждан и бесправных масс союзников, перегринов и дедитициев. В новых условиях это было уже невозможно. Законы Цезаря о вымогательствах и оскорбления величия (lex maiestatis) стали регламентацией новых отношений населения провинций и римской администрации.

Массовое дарование прав имело крайне важный психологический эффект. Большая часть населения провинций все еще не имела гражданства и получила его значительно позже, однако непроходимая ранее грань между провинциалом и римлянином начинает исчезать, и это снимало напряженность даже в тех районах, которые его до сих пор не получили[74]. Позже Империя замедлила процесс, но она неуклонно проводила его в жизнь и завершила к рубежу II–III вв. н.э. Наряду с военной защищенностью и созданием условий для экономического оживления, правовая реформа изменила жизнь провинций. Хотя рабство как таковое не было ликвидировано, а проблемы провинций оставались достаточно серьезными, эта реформа Цезаря была одним из важнейших в истории освобождений человечества и сопоставима с отменой рабства и крепостного права в Новое время. Миллионы людей были спасены от перспективы и угрозы рабства. Возможно, именно это было самым великим из деяний Цезаря.

Специального законодательства о рабах у Цезаря нет. Впрочем, Светоний упоминает один его закон, согласно которому не менее 1/3 пастухов должны были быть свободнорожденными. Как полагают, пастухи играли особую роль в рабских восстаниях (Suet. Iul., 42).

Не все планы Цезаря были реализованы, многие реализовались в ином варианте, другие были искажены до крайности, а исполнение некоторых затянулось не десятилетия и столетия. Однако, в любом случае, именно он дал начальный импульс двухвековому развитию средиземноморского мира, итогом которого стали невиданные ранее достижения цивилизации.

Еще один план Цезаря был реализован только столетия спустя, во времена Феодосия II и Юстиниана. Это было создание единого свода законов.

Последним планом диктатора был замысел грандиозного похода. То, что он готовился достаточно давно, возможно, со времен гражданской войны, видно из того, что на Балканах, в Македонии и Эпире, была собрана мощная военная группировка, 16 легионов и 10 000 всадников (Арр. B.C., II, 110). В декабре 45 г. в Аполлонию был отправлен Октавиан, а в марте 44 г. к армии должен был выехать сам Цезарь.

Данные о подготовке похода содержатся в наших источниках, хотя их информация зачастую запутана и недостоверна. С другой стороны, некоторые обстоятельства подготовки можно приблизительно определить на основании последующих кампаний, которые велись уже в эпоху Империи, особенно информативными в этом плане могут быть кампании Антония и Августа, во многом бывшие реализацией замыслов диктатора.

Согласно Аппиану, Цезарь планировал поход против гетов и парфян и, с этой целью собрал 16 легионов и 10 000 всадников (Арр. B.C., II, 110). Светоний пишет о походе еще более кратко и сообщает, что его целью были парфяне и даки (Suet. Iul., 44, 3). Дион Кассий пишет только о подготовке парфянского похода, приводя некоторые интересные детали. Достаточно важную роль в войне должен был играть Вентидий Басе. Цезарь распределил консульства на три года вперед: в 43 г. консулами должны были быть Гирций и Панса, в 42 г. -Лепид и, видимо, Децим Брут, в 41 г. — вероятно, Марк Брут и П. Сервилий (Dio, 45, 51). Наиболее подробную информацию дает Плутарх, согласно которому первым объектом удара должна была стать Парфия. После этого, пройдя через Гирканию вдоль Каспийского моря, Цезарь собирался перейти Кавказский хребет и через Северное Причерноморье атаковать Германию и завершить поход в Галлии (Plut. Caes., 58). Дион Кассий сообщает, что Цезарь решил изменить маршрут вторжения в Парфию и наступать не через Месопотамию, где армия была очень уязвима для ударов парфянской конницы, а через гористую Армению (Dio, 44, 3).

Сообщения античных авторов вызывают немало вопросов. Встает вопрос об объекте (или объектах) удара, последовательности действий Цезаря, его конкретных замыслах и путях их осуществления. Главным объектом удара, несомненно, была Парфия (поход, разумеется, мыслился как реванш за разгром Красса), где еще правил победитель Красса Ород II (58–39 гг. до н.э.). вполне вероятно, что второй целью похода были германцы, старый враг Цезаря еще со времен гражданских войн. Наконец, еще одним противником было созданное в Дакии царство Буребисты (или Биребисты), а также ряд других крупных племен Подунавья, мезы, жившие между Балканами и Дунаем, их соседи, германское племя бастарнов и мятежные иллирийцы.