должен знать!

— Да, ты прав, — согласился Громов. — Собственно, я это уже сделал — направил ему докладную, надеюсь, он прочитал.

По тону профессора Саша понял — это еще не все.

— Дело вот в чем, — продолжил Громов, — я провел кое-какие расчеты касательно плазмы, которую генерирует установка Штирнера, и получил некий любопытный результат. Но я в нем пока не уверен.

— Что за результат? — заинтересовался Саша.

— Я бы не хотел говорить заранее. Речь идет об физическом смысле одного из возможных решений полевых уравнений… В общем, я бы хотел, чтобы ты проверил мои расчеты.

— Вы уверены, что я смогу? — спросил Саша. — Я, конечно, польщен…

— Сможешь, — уверенно ответил Громов. — Тогда, в Тюрингии, я наблюдал за тобой. Ты справился очень хорошо.

— Ну, я в основном работал логарифмической линейкой…

— Не скромничай, — возразил Громов, — думаю, ты вполне созрел для самостоятельной теоретической работы. Проверка моих результатов станет первым шагом.

Вот почему он говорил, чтобы я не торопился, догадался Саша. Пока в мастерской будут возиться с воспроизведением оригинальных деталей по чертежам Штирнера, у меня появится время для работы с Громовым. Хитро, оценил он — вроде и указания Андреева выполняются, и настоящим делом можно заняться…

— Я согласен, — сказал Саша.

— Спасибо, — поблагодарил профессор. — Можешь ко мне заехать сегодня? Обсудим, что и как, и я передам тебе бумаги.

Саша взглянул на часы.

— Знаете, я могу приехать прямо сейчас, — сказал он.

Громов тут же согласился.

Тетрадь, исписанная формулами с краткими, понятными только посвященным, пояснениями. Саша был один из этих посвященных. В мастерской КБ-45 не могли не заметить перемену — если раньше зам по науке вникал в каждую мелочь, и старался найти компромисс между требованиями начальства и реальностью, то теперь он почти потерял интерес к установке Штирнера. Все его указания сводились к одному — надо делать, как показано в чертежах Штирнера.

Саша видел, как в мастерской растет недовольство. Он был бы рад объяснить, в чем дело, но не мог. Сутки напролет он думал о результатах, полученных Громовым. С одной стороны, все логично — расчеты профессора показывали, что запуск установки приведет к возникновению новой точки ветвления, и, как следствие — появлению нового мира, независимая жизнь которого начнется в этом момент.

Вроде все верно, и Громов предупредил об этом Синицына. И все-таки… все-таки что-то здесь было не так.

Одно из преобразований, проведенных профессором в уравнениях и критически важное для результата, казалось сомнительным. Саша нащупал это почти сразу. На вид все было логично, но какая-то мелочь не давала Саше покоя, щекотала мозг. Когда он сообщил о своих сомнения Громову, тот лишь кивнул и сказал:

— Я не сомневался, что ты нащупаешь это. Проверь, не ошибся ли я.

— Как? — спросил Саша. — Вы на порядок лучше меня разбираетесь в методах математической физики. Как я могу вас проверить?

Громов улыбнулся, подошел столу и взял с него логарифмическую линейку.

— Вот твой инструмент. И таблицы Брадиса. Я получил результат аналитически, а ты можешь проверить его численно. Используй то, в чем ты мастер!

Проверить численно… легко сказать. Перевод аналитический схемы расчета в численную занял у Саши двое суток, за которые он ни разу не появился в мастерской. В понедельник, на очередной планерке, Саша откровенно плавал, так что Андреев сделал ему замечание и велел зайти после совещания.

— В чем дело, Александр Васильевич? — спросил он. — В мастерской говорят, что вы в последнее время не проявляете достаточно внимания к работе на земле.

И вот и выбор — покивать, согласиться и обещать исправиться, или сказать правду. Саша колебался недолго — возможно, виной тому была накопившаяся усталость.

— Я должен кое-что проверить, — сказал он, — и это надо сделать до того, как будет запущена установка.

В глазах Андреева блеснула сталь.

— Что проверить? — ледяным тоном спросил он.

Саша провел рукой по лицу, собираясь с мыслями.

— Профессор Громов считает… — начал было он, но его тут же прервали.

— Простите, кто считает?

Из-за усталости Саша принял вопрос за чистую монету.

— Профессор Громов, — повторил он, взглянув на Андреева — и тут же сообразил — то все понял с первого раза.

— Александр Васильевич, вы работаете у меня, — сказал он тоном, не терпящим возражений, — и должны выполнять то, что я говорю! — Андреев стукнул кулаком по столу, так что в подстаканнике звякнула ложка. — Любое отклонение от утвержденного плана работ будет расцениваться мною как саботаж в военное время. Со всеми вытекающими последствиями. Вы меня поняли?

И вот как раз в это момент, когда Андреев произносил эту грозную речь, в мыслях Саши что-то волшебным образом сдвинулось, и он увидел, как можно упростить численную схему расчета, что бы уложить все вычисления в несколько дней. Должно быть, это отразилось не его лице, потому что во взгляде Андреева, привыкшего видеть, как дрожат подчиненные от его грозных слов, на секунду показалось недоумение. Саша, глядя на начальника, догадался, что тот ждет ответа на какой-то заданный им вопрос, и сказал наугад:

— Будет исполнено, Егор Кузьмич.

Маша пришла домой поздно — пришлось задержаться в больнице. Ее муж, как и все предыдущие дни, склонился над письменным столом с логарифмической линейкой.

— Срочная работа? — спросила Маша за ужином.

Саша кивнул. Казалось, он хочет ее о чем-то попросить, но колеблется, стоит ли.

— Ты чего?

Саша, наконец, решился.

— Послушай, ты можешь мне выписать справку… ну, я не знаю, что гриппом заболел… мне очень надо поработать дома, а Андреев меня ни за что не отпустит.

Маша удивленно взглянула на него. Никогда она еще не видела мужа таким смущенным. По его лицу было видно — эта просьба далась ему непросто.

— Что у вас происходит? — спросила она.

Саша рассказал в двух словах, опустив то, о чем не мог говорить. Выслушав его и немного подумав, Маша неожиданно рассмеялась. Саша недоуменно уставился на нее.

— Значит, успешная работа целого КБ зависит от справки от врача… — сказала Маша, — вот это номер!

Саше, однако, было не до смеха.

— Не только КБ, — сказал он, — речь идет о гораздо большем.

Маша посерьезнела.

— Ладно. У меня завтра утренняя смена, что-нибудь придумаем. Но в больницу ты должен явиться сам.

Саша состроил жалобное лицо.

— А без этого никак нельзя?

— Нет, мой дорогой, — отрезала Маша, — без этого никак.

Саша вздохнул.

— Слушаю и повинуюсь.

Половину следующего дня и еще двое суток Саша работал, делая лишь небольшие перерывы. К концу этого времени он начерно закончил расчеты.

Результаты отличались от тех, что получил Громов.

Еще какое-то время он потратил,