1) принцип всеобщих различий: в мире все вещи неповторимы, на мировой лини развития нет двух совершенно одинаковых вещей;

2) принцип тождественности неразличимых вещей: две вещи, у которых все свойства первой являются свойствами второй, и наоборот, абсолютно тождественны, т. е. представляют собой одну и ту же вещь под двумя именами. Данный принцип носит явно формально-логический характер и его действие распространяется не только на реальные вещи, но и на логически существующие (возможные) объекты;

3) принцип непрерывности: все вещи восходят вверх по ступням совершенства незаметными переходами. Данный принцип фактически утверждает, что на мировой линии монад нет пропусков, и вещи, располагающиеся на ней, составляют континуум;

4) принцип дискретности (монадности): каждая вещь индивидуальна, атомизирована, самодостаточна, самостоятельна, целостна;

5) принцип полноты и всеобщего совершенства: наш мир содержит в себе всю полноту возможных в нем вещей и в этом смысле совершенен. Иными словами, нашему миру присущ «максимум существования»;

6) принцип перехода возможного в действительное: все вещи стремятся перейти из возможного в действительное состояние, как в более совершенное. Возможное — всё, что логически мыслимо. Действительное — фактически мыслимое. Сущность и есть как раз возможное явление действительности; объединенный закон тождества: а) собственно закон тождества; б) закон противоречия; в) закон исключенного третьего;

7) закон достаточного основания: все вещи и знания о них имеют основание для своего существования;

8) принцип всеобщей связи: взаимосвязь всех вещей в мире, выражающаяся в распространении аналогий и в универсальности теоретических законов;

9) принцип максимума и минимума: минимум сущности порождает максимум существования. Иными словами, наш мир столь гармонично устроен, что юн позволяет достичь максимума результатов при помощи минимума средств. Таковы основополагающие принципы диалектического метода Лейбница, представляющего собой по сути упорядоченную, открытую систему. Несмотря на многообразие составляющих ее принципов, всё же она пронизана одним всеобщим духом, одной идеей — всё во всем, всеединства, истоки которой восходят к досокра- тику Анаксагору и которая получила свое дальнейшее развитие у Николая Кузанского.

6.3.3.2. Учение о монадах

У Лейбница эта идея нашла свое выражение в его учении о монадах. Декартовским двум субстанциям и единой спинозовской субстанции Лейбниц противопоставляет множество субстанций, именуемых им монадами. В понятии монада заложено основание для разрешения тех проблем, трудностей, с которыми столкнулся Спиноза. В центре философии Лейбница, как и Спинозы, находится понятие субстанции, которое служило для немецкого мыслителя ключом к самой глубинной философии. Но он совершенно иначе определяет понятие субстанции, чем Спиноза и вообще картезианская философия. Лейбниц, возражая против картезианского определения субстанции как нечто независимого, могущего быть понятым само по себе, утверждает, что можно постигнуть нечто самостоятельное без того, чтобы это было субстанцией. Таким у него выступает сила деятельности как нечто существенное и первоначальное. Стало быть, существует некая сила деятельности, которая, не будучи субстанцией, может мыслиться не менее независимой, чем субстанция.

Понятие субстанции Лейбниц пытается прояснить в связи с понятием деятельной силы, которая заключает в себе влечение, желание, страсть, поэтому эта сила становится деятельной через самое себя, она сама себя побуждает к действию. И это сила по сути всегда есть влечение и действие. Под силой в данном случае понимается не физический принцип, а принцип метафизический, духовный, принцип чистого разума, ибо она принадлежит к тем сущностям. Которые не могут быть представлены наглядно, как и природа души и поэтому доступны только разуму. А потому положение, что сила есть сущность субстанции означает не что иное, как субстанция есть субстанция лишь благодаря простому духовному принципу. «В общем, как справедливо заметил Л. Фейербах, — существо философии Лейбница сводится к следующему: только сила есть бытие в метафизическом смысле; Всякое существование, всякая реальность сводится к понятию силы»[680]. Но поскольку у Лейбница сила есть нематериальная сущность, а духовная, душа, то можно утверждать, что только душа и есть принцип деятельности.

Понимание силы Лебницем как метафизического принципа знаменует собой важную точку поворота от картезианско-спинозовского философствования, утверждавшего полную противоположность между духовной и телесной природой, мышлением и протяжением, к новой философии, снимающей эту противоположность понятием силы. Сила выражает духовную и телесную природу, стало быть, единосущность всех вещей и потому должна быть приравнена к понятию субстанции. Иными словами, сила должна быть мыслима только как субстанция, и, наоборот, субстанция может быть мыслима только как сила.

Итак, Лейбниц мыслит природу вещей как силу, а последнюю — как субстанцию, а именно как деятельную, постоянно активную субстанцию, ибо без субстанции нет деятельности, без деятельности нет силы, без силы нет ни духа, ни тела.

Всё вышесказанное дает основание утверждать, что деятельность — основной принцип философии Лейбница. Для него деятельность — основа индивидуальности, причина того, что существует не одна субстанция, а множество субстанций. Для Лейбница существование субстанции не возможно без деятельности. Только деятельность определяет субстанцию в собственном смысле. Стало быть, деятельность составляет сущность субстанции. А поскольку присущая субстанции деятельная сила, заключена в ней самой, то правильно было бы говорить о деятельности самой по себе, самодеятельности. И эту силу самодеятельности Лейбниц связывает с единичностью, индивидуальностью. А это значит, что понятие субстанции в понимании нашего философа не может быть сведено к понятию единой, всеобщей субстанции, скорее речь у него идет о бесконечном числе субстанций, осуществляемых в индивидуальном единстве. Лейбниц индивидуализирует субстанцию, для него индивидуальность есть сущность, понимаемая как множество самодеятельных сил, поэтому он дает ей собственное имя — монада. В этом смысле существует столько подлинных субстанций, сколько есть монад. А последних существует бесконечное множество.

Каждая монада, которая для Лейбница суть «не что иное, как простая субстанция… не имеющая частей»[681], как бесконечно малая сущность, представляет собой некий замкнутый космос, ибо «монады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти или оттуда выйти»[682]. Эти простые субстанции философ именует монадами, душами или существами, аналогичным душам, первоначальными энтелехиями, жизнями, которые присущи не отдельной части существующего, а каждой его частице. Принцип духовности, жизни присутствует в каждой частице бытия, ибо это требует совершенство природы. Итак, всё что пребывает и существует в высшем метафизическом смысле есть душа, монада. Душа, монада составляет субстанцию природы. В данном случае понятие души, монады не следует смешивать с понятием сознания или воли. Душе свойственно лишь то, что она есть источник деятельности.